— Что с тобой? Думаешь, я шучу?
— Нет, — ответил Конверс. — Я знаю, что вы не шутите. Вы меня раскусили.
Мгновение Антейл молча смотрел на него.
— И будь так добр не забывать этого, — сказал он.
— Да как тут забудешь.
— Ты образованный человек. И превратился в зверя ради грязных денег.
— Тут я с вами не согласен, — сказал Конверс.
— Ты превратился в зверя ради грязных денег. Где твоя дочь? Тебя не беспокоит, что с ней?
— Разумеется, беспокоит. Она там, где ее оставила Мардж. Где — я не знаю.
— То-то здорово для ребенка.
Антейл с негодованием встал.
— Слушай, Конверс, — сказал он искренне, — никакой адвокат-коммунист тебя не спасет. А вот я могу — могу помочь тебе сохранить жизнь. Если захочу.
— Понимаю, — сказал Конверс.
— Расскажи мне о своей жене. Что ты знаешь?
Конверс задумался о Мардж и о том, что можно рассказать Антейлу.
— Она работала в кинотеатре. До этого — на кафедре антропологии Колумбийского университета. Театральное искусство изучала в Нью-Йорке, но это было уже давно.
Антейл снова сел. Покачал головой, сдерживая раздражение:
— Все это мне известно, приятель. Я все знаю о ее ненормальной семейке. Мне нужно, чтобы ты рассказал то, что тебе хочется рассказать о ней.
Психотерапия, подумал Конверс. Однажды ему довелось присутствовать на сеансе групповой психотерапии; другие участники сказали, что он ведет себя холодно и отчужденно. Один даже назвал его «автоматом», и всей группой они пытались заставить его заползти под матрас.
Итак, последние трое суток — это просто обычные калифорнийские дела, продолженные иными средствами. Сплошная конфронтация между освобожденными душами, сплошь вольные ассоциации.
Он напрягся, желая рассказать Антейлу что-то о Мардж и наконец поняв, что это может быть. В эзаленовском стиле[76].
— Она наполовину ирландка, наполовину еврейка, — сказал Конверс.
Обычно это проходило — шутка имела общеизвестный подтекст. Мардж не на шутку бесилась, когда он говорил это в компании.
— Я пытаюсь обходиться с тобой как с человеком, — разозлился Антейл, — но ты — грязное животное. Погоди, вот закопают тебя по шею в песок перед самым приливом — тогда поумнеешь.
Конверс поспешил извиниться.
— Я хочу понять, с кем имею дело. То ли она распоследняя сука, которая обманула мужа, сбежала с любовником и теперь наслаждается жизнью. Или она жертва обстоятельств? Кому, как не тебе, ее знать.
В его голосе прозвучало нечто похожее на озабоченность госслужащего при исполнении. Конверс почувствовал, что ему дают возможность выбора. Если он хочет, чтобы она вернулась, Антейл предлагает спасти жену от пытки паяльной лампой. Если жаждет мести, тогда ее малость поджарят.