Псы войны (Стоун) - страница 147

— Я не был солдатом. Не имел оружия.

— А я бы вооружился, — сказал Смитти. — Всем, чем только можно.

— Большинство на передовой стреляло по шевелящейся листве или по проблескам света. Прямых столкновений было не так уж много.

Он повернулся к Данскину и увидел на лице того ненависть, которая удивила и напугала его больше, чем пистолет.

— Ты ведь осуждаешь эту дерьмовую войну, так? — В глазах Данскина полыхнула глухая неудержимая ярость, и Конверс быстро отвел взгляд. — Ты ведь против насилия и убийства. Ты — выше этого.

— Я всегда… — начал было Конверс. — Да, — сказал он, — я против. Но чтобы быть выше — не знаю.

— Ты презираешь это, так?

Конверс посмотрел в безумные глаза Данскина и почувствовал гнев. Это было незнакомое ощущение.

— Я видел, как люди убивают, — ответил он. — Это не самое страшное. Змея тоже убивает. И комары или несколько тысяч муравьев.

— Ты молодец, Конверс, — хмыкнул Данскин. — Привозишь людям вьетнамский героин, потом учишь их жизни. Чтобы не сделали чего не так, не расстраивали тебя. — Он нежно взял Конверса за воротник и мягко сказал: — Хватит мне тут лажу гнать. Ты — мелкий мстительный жулик, по лицу вижу. Но ты еще и трус. Вот и вся недолга.

— Может быть, — сказал Конверс.

— Может быть? Ха! Слушай, приятель, думаешь, я не знаю, что ты за ублюдок? Думаешь, не знаю твоих фантазий — кто-то проехал и обрызгал тебя, и ты мечтаешь, как убьешь его? Изображаешь каратиста, когда один в квартире, смел на язык, стоя перед зеркалом. Тебя вечно унижают, и ты ненавидишь каждую минуту такой поганой жизни и хотел бы поиметь полстраны, но вынужден глотать унижение, потому что у тебя нет мужества и воли. Я не знаю? Ха, Конверс! Держишь меня за дурака?

— Нет, — ответил Конверс.

— Думаешь, я больной?

— Нет.

— Тогда что ты обо мне думаешь?

— Эй, приятель, — сказал Смитти. — Не заводись.

— Я могу забить тебя до смерти, ты вообще в курсе?

Смитти встал с земли и отряхнулся.

— В курсе он, в курсе. Чего ты пытаешься доказать?

— Он считает нас ниже себя, — ответил Данскин. — А всего-то барыжит герычем, и то паршиво.

Он отошел от Конверса, кусая губы, и полез по откосу к дороге.

— Поехали. Сегодня ночью будем на месте.

Смитти с извиняющейся улыбкой сказал Конверсу:

— Не спорь с ним. Пусть поорет, выпустит пар.

Бурые склоны постепенно растворялись в надвигающейся темноте, выступили звезды.

Данскин посмотрел в обе стороны темной дороги и сел за руль.

— Садись рядом, — скомандовал он Конверсу.

Смитти забрался на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

— Думаешь, хорошая мысль — ехать ночью? — спросил он Данскина. — Тут можно на дорожный патруль нарваться.