— Нет, Дитер. Нет. Просто принеси мне пакет, приятель.
Дитер, смешно перебирая толстыми ногами, пустился бежать во тьму.
Хикс расставил ноги пошире и припал к прицелу. Повел стволом.
Ладно…
Дитер убегал в темноту, на мгновение он пропал из виду. Секунду спустя его бегущая фигура появилась снова, четкая на фоне деревьев и залитого лунным светом неба.
Вот же дурной…
Маленькая бегущая фигурка на фоне деревьев, подумал Хикс, однажды я уже стрелял по такой цели. А Дитер не такой уж маленький, он пузатый и медлительный.
Сукин сын.
Только посмотрите на его идиотскую задницу на фоне этого дивного неба.
Ладно, дурной ты сукин сын.
Прогремела очередь — стальной дождь брызнул на Дитера и разнес ограду, через которую тот пытался перелезть. Хикс сквозь дым сошел с крыльца по катящимся гильзам. Пересек площадку, направляясь к обрыву. Во Вьетнаме он расстрелял бы на ходу еще две обоймы во тьму.
Дитер лежал на животе у остатков ограды. Кисть руки дергалась. Хикс подошел и ногой перевернул его. Рюкзака под его телом не было.
Вскоре Хикс нашел рюкзак — на самом краю обрыва.
Так он все-таки швырнул его, подумал Хикс. Бежал к обрыву и швырнул.
— Господи! — вслух произнес Хикс.
Дитер лапши не вешал. Конечно нет. Только не Дитер.
Это был жест. Жест — он хотел бросить пакет в ущелье, потому что не было под рукой костра и нельзя было бросить его в огонь.
Выбросить его — так он сказал. Жест.
— Какого черта, Дитер? Я думал, ты просто лапшу вешаешь.
Этот матч он, значит, собирался выиграть. Он пытался начать все снова. Он все-таки был сильнее.
Проклятье! Если ты хотел сделать жест, надо было сыграть изящно, стильно, убедительно. По-дзенски. А если выставляешься пьяным вором перед людьми, которые тебя давно не видели, тебя и примут за пьяного вора.
Со своим жестом он облажался по-крупному.
— Semper fi[102], — сказал Хикс.
Боль опять вернулась, он сел на уцелевшие жерди ограды. Дождь не стихал.
Полный идиотизм. Как Бой за Боба Хоупа. Как все остальное.
Он так долго и с такими муками пристраивал рюкзак на спину, что было не до переживаний, и он выкинул из головы случившееся.
Теперь вперед.
Первая часть пути лежала через веселый лес; в свете луны поблескивали Дитеровы побрякушки, земля под ногами была мягкая и мшистая. Он несколько раз падал и всякий раз благодарил землю за ее нежность и нежелание причинить ему боль. Диснейленд. И всякий раз, когда надо было подниматься на ноги, он чувствовал, как пульсирует боль в ране, и хотя она кусала тупо, потому что героин лишил ее клыков, он жалел, что споткнулся.
Незаметно подкрадывался иной свет; сначала казалось, что он исходит от деревьев. Утро. Даже зная, что оно сулит, он наивно радовался ему.