Он плеснул себе еще. Мардж отказалась.
— Да. Прав ты был сегодня утром, — сказала она. — Это подстава. Хотела бы я вернуть все назад. — Она содрогнулась. — В ту адскую дыру, откуда оно вылезло.
— Ни из какой дыры оно не вылезало. Это все люди сделали, ручками.
Мардж придвинулась поближе к печке.
— Он приедет уже скоро. Интересно, что он подумает.
Хикс засмеялся:
— Не знаю ваших отношений, но он как пить дать подумает, что ты его подставила. Во всяком случае, сначала так подумает. Пока его не возьмут в оборот.
Мардж кусала ногти.
— Надо было отдать им скэг. Будь я там одна, так бы и сделала.
— Он больше не твой, — сказал Хикс.
И тут же пожалел, что не сдержался. Она могла затаить злобу, и совсем не трусиха, так что ни к чему нарываться на неприятности.
Она, казалось, скорее встревожилась, чем разозлилась, как если бы важнее для нее была моральная сторона дела.
— А чей же?
Хикс почувствовал, что объяснение должно быть философским, иначе она откажется понимать.
— Он принадлежит тому, кто может его контролировать.
— То есть сейчас он твой?
Он сходил к раковине и принес еще виски.
— Пью с тех пор, как сошел на здешний берег. Завтра надо прекратить, напомни мне.
— Почему ты не сказал мне в Беркли насчет контроля?
— Были другие заботы.
— Так что мне теперь делать, — спросила она, беспомощно улыбаясь, — вернуться домой и забыть обо всем? Похоже, это уже не вариант.
По дороге сюда ему пришла мысль использовать Мардж как приманку. Если она будет переезжать с места на место, ее скоро выследят, а пока они будут гоняться за ней, он все продаст и смоется. Однако он не мог просто отпустить ее — а вдруг она не выдержит и обратится в полицию? Так что он придумал давать ей правдоподобные, но совершенно никчемные задания и назначать места встреч.
— Если б ты хотел нас кинуть, — проговорила она, — то мог бы сделать это и раньше. Мог бы ко мне и не заезжать.
Он вернулся с бутылкой к печке и снова налил себе.
— Вижу, ты можешь быть настоящей занозой в заднице, — сказал Хикс. Как это трогательно, подумал он, тешить себя рассудительным разговором. — О чем ты говоришь? Хочешь, мол, получить то, на что имеешь право? Так подай на меня в суд.
Она молча смотрела на него. С сознанием собственной правоты. С высокомерием.
— Очень хорошо, это твой товар. Хочешь получить его? Бери и проваливай. Поезжай в Лос-Анджелес и толкай тамошним пачуко… Усвой наконец: ты круто лопухнулась — и всё. Ты никому не сбудешь этот скэг.
— Зачем нужно было привозить меня сюда, чтобы сказать все это?
— А зачем ты поехала?
— Сказать по правде, просто делала все, что ты мне говорил.