— Я не знаю, где нахожусь.
— Ах не знаешь! — закричал Данскин. — Так я тебе сейчас покажу, поджарю тебе морду! Говори, где скэг!
— Клянусь, не знаю! — завопил Конверс. — Он у жены! А ее уже не было, когда я приехал!
Данскин похлопал его по спине:
— Тебе тридцать пять. Твой отец был официантом. Ты католик или протестант?
— Католик.
— Ходишь в церковь?
— Нет, — ответил Конверс. — Я больше в нее не верю.
— Ты веришь, что нужно говорить правду?
— Да, — сказал Конверс. — Верю.
— Ты нас боишься? — Данскин огладил его зад, словно он был женщиной.
— Конечно, — ответил Конверс.
— Где твоя жена?
Конверс в ужасе повернулся к нему.
— Клянусь… клянусь… я не знаю. Она пропала. — Слезы бежали по его щекам.
Смитти как будто смутился.
— Ты, козлина, мы можем неделю поджаривать тебе морду, — сказал он.
Данскин ласково спросил:
— Ты же не врешь, а, Джон? Ты же не врешь, чтобы спасти ее задницу?
— Что ты! Как я могу врать?
Данскин кивнул:
— Конечно не можешь. И если мы с тобой договоримся, если ты сможешь нам помочь, ты ведь поможешь, а, поможешь?
— Да, — ответил Конверс.
Они отпустили его. Он вышел из кухоньки и вернулся в комнату, где были разбросаны полотенца.
— Тут — пусто. — Данскин пожал плечами.
— Ничего у тебя не выйдет, малый, — донеслось из телевизора.
Конверс снова поплыл, когда в комнату ворвался обезумевший Смитти и принялся молотить его так, что Конверсу не удавалось упасть на пол. Он очнулся в ванной комнате, ноги скользили в собственной блевоте; Смитти толкнул его под душ, пиная его, ванну, стены. Он был вне себя оттого, что вода идет чуть теплая.
Но для Конверса она была даже слишком горяча. Его обожженной руке она была как кипяток. Он с трудом выбрался из ванны и, встретив град ударов Смитти, рухнул на грязный кафель.
Когда Смитти ушел, Конверс пополз к двери ванной. Он хотел закрыть ее, чтобы они его не видели.
— Наша страна — ваша страна, — сказали по телевизору.
Данскин выключил его. Смитти говорил по телефону. Он протянул трубку Джулсу:
— Это Антейл.
* * *
Еще только начало светать, но Хикс уже был в полной готовности. Присев на корточки возле дома, он в редеющей тьме увидел отблески голубых полицейских маячков на кромке дальней стены каньона. Пригнувшись, чтобы его не было видно на фоне светлеющего неба, он выбрался из тени дома. На шее у него висел бинокль, украденный на «Кора Си».
Он выбрал позицию на склоне повыше дома, у подножия карликового дуба, и потопал по земле, чтобы спугнуть змей. Сквозь переплетение сухих корней он как на ладони видел весь каньон. Верхние склоны постепенно светлели, но внизу, где находилась полиция, еще стояла тьма.