Данскин обнял его за плечи.
— Ура! — закричал Данскин. — Помогло!
Конверс не стряхнул руки Данскина. Он был благодарен, что его больше не мучат. Рука болела.
Секунду спустя его лицо снова было над плитой. Когда он попытался вырваться, его схватили за волосы.
— Вот как это происходит, — сказал Данскин. — Я иду по улице. Подхожу к лестнице у витрины магазина. Обхожу ее вокруг.
Кожу на лице Конверса неимоверно жгло. Он снова начал вырываться, они не давали ему поднять голову. Джулс взял его ладонями за щеки.
— Жжет?
Конверс кивнул. Данскин вытянул губы трубочкой, словно собираясь поцеловать его.
— Итак, я обхожу лестницу. Вдруг подходит этот парень. Я вижу, что на меня нацелена камера. Он говорит — здравствуйте, мол, сэр, вижу, вы ходите вокруг лестницы, не могли бы вы сказать, зачем вы это делаете? Тут я смекаю — ага! сегодня же пятница, тринадцатое число. Это телевизионщики. А парень — из той самой программы. Меня снимают для телевидения!
Конверс кивнул.
— И я отвечаю: мол, верю в приметы; так-то — классный ответ! Что за умный я парень! А этот шибздик с микрофоном говорит: не могли бы вы рассказать нам, в какие приметы вы верите? И что, вы думаете, тут случилось?
Смитти захихикал.
— Что? — спросил Конверс.
— Я ни хрена не смог сказать, ни слова. Язык отнялся. Тот недомерок смотрел на меня, словно я последний дурак. Как я взбесился!
Воспоминание как будто разозлило его, и он снова стал гнуть голову Конверса к плите.
— Пожалуйста, не надо! — в страхе завопил Конверс.
Они отдернули за волосы его голову от плиты.
— Так вот, прихожу я домой, — продолжил Данскин, — включаю ящик. Что такое? Поганые умники рассуждают о всяких приметах, в которые верят, а я стою и думаю, сколько всего забавного мог бы рассказать. Я так разозлился.
— Пожалуйста! — всхлипнул Конверс. Его слезы капали на плиту.
— Ты говоришь — герыч! Ну так где он?
— Клянусь, я сказал все, что знаю. Понятия не имею, где он. Никого не было дома, когда я вернулся.
В этот момент он, похоже, потерял сознание. Они поставили его на ноги.
— Это был его бифштекс, — сказала девушка на экране.
— Чего ты хочешь от меня, — спросил Кэри Грант, — чтобы я набил из него чучело?
— Отвечай мне просто и ясно, — сказал Данскин.
— Хорошо.
— Тебя зовут Джон Конверс, так?
— Да, — ответил Конверс.
— Твой отец был официантом, так?
— Да.
— Он был хороший человек?
— Он был очень хороший человек.
— Он был хороший официант?
Конверс судорожно сглотнул.
— В войну он был метрдотелем. Прилично заработал.
Неожиданно они стали орать на него:
— Ты соображаешь, где находишься, сволочь! Очнись!