— Что там бормочет наш дорогой «шварце»? [73] Есть что-то интересное?
— Есть, но пока мало. Они, похоже, знают, что их подслушивают, и пока не сорвался ни один. Шварце говорит, что ему что-то обещали, что-то очень важное. Поп говорит, что они выполнят обещания, как выполняли до этого, и угроза покушения ничего не значит. Но ничего конкретно, ни имен, ни событий. Пустая, можно сказать, болтовня.
— А сам что думаешь?
Зайдлер провел рукой с растопыренными пальцами по голове, приглаживая редкие волосы.
— Мне кажется, доктор Ирлмайер, что здесь ведется какая-то игра. Точней, она ведется не здесь, она ведется какими-то группировками в Риме и, возможно, еще где-то. И ставки в этой игре — это проклятый шварце и вся Сомали. Мы наткнулись на что-то серьезное, герр директор. На что-то очень серьезное.
Ирлмайер и сам это понимал — не дурак. У итальянцев что-то произошло, что-то вырвалось из-под контроля. Иначе бы этого подозрительного попа здесь не было.
— Значит, оба держат себя в руках…
— Да, герр директор.
Ирлмайер зловеще улыбнулся.
— Это плохо. Что думаешь?
— Думаю, если шварце увидит, что поп лжет, и не только увидит, а почувствует на своей шкуре, он может и выйти из себя. И сказать лишнего.
Ирлмайер хлопнул своего подчиненного по плечу.
— Ты читаешь мои мысли, дорогой друг, ты просто читаешь мои мысли. Мне кажется, мы переборщили с мерами безопасности в городе. К тому же в горах неспокойно, и германские солдаты нужнее там, верно?
— Верно.
— Но что скажет Берлин?
— Зависит от того, что скажем Берлину мы. И кроме того, я бы с радостью проделал в шкуре этого ублюдка-шварце пару лишних дырок.
— А как насчет «возлюби врага своего, как самого себя», а?
— Этому ублюдку каждый день привозят маленьких девочек, — недобро сказал Зайдлер. — С каждым годом ему нужны все моложе и моложе, он уже освоил семилетних, а скоро перейдет на пятилетних. А некоторым из скотов, которые ошиваются в «Мюнхене», нужны мальчики. Эти подонки нарушают законы и оскорбляют рейх самим своим существованием!
— Они нужны нам, Зайдлер.
— Да, герр директор. Они нужны нам, — согласился Зайдлер.
— Иди спать. Ты устал.
— Спасибо, герр директор. Я побуду здесь еще немного. Моя старая добрая кушетка никуда от меня не убежит.
— Иди спать, — с нажимом сказал Ирлмайер, — это приказ. Мы все устали, нам нужно поспать. Мы все переполошились из-за какого-то подозрительного сообщения, наверное, в Риме и в Могадишо надрывают животы над тем, как сумели обмануть глупых простодушных немцев. Поспишь и завтра представишь мне новый план прикрытия города. Этот убийца либо погиб в горах, либо его и вовсе никогда не существовало.