– Ты что, за дурака Дэвида держишь? – встрял Макс. – Даже если у него кто-то и завелся, ты – последняя, кому он в этом признается. Не глупи, женщина.
Было ясно, что из двоих братьев лишь Макс мог хоть как-то сдерживать сестру, поскольку тон Кэрри сразу изменился. Она светски протянула:
– Ты, помнится, предлагал выпить. Так вот: пусть эти деревенщины говорят за себя, а я бы от виски не отказалась. Питер, большой бокал. Да ты, поди, и сам помнишь мой размерчик.
– Никакого виски ты не получишь, и точка. Я ведь тебя предупреждал, помнишь? Имей в виду! – погрозив сестре пальцем, Макс обратился к Дэвиду: – Прости, Дэйви, ты же знаешь, чем это кончается. Сам сколько раз проходил.
– Ах, ты!.. – теперь Кэрри повернулась к брату. – Такой извиняющийся, такой заботливый. Да что ты вообще знаешь?!
– Достаточно, чтобы настоять: ты не получишь ничего, кроме чая и кофе. Ну, что выбираешь – кофе, чай?
– Да пошел ты со своим чаем и кофе знаешь куда…
– Знаю-знаю, сестра. Ну, а теперь… – Макс посмотрел на часы. – Через полчаса мы должны быть на вокзале, если хотим получить сидячие места. Так что пора выдвигаться. – Он вновь переключился на Дэвида. – Ты не против, если мы снова заедем к тебе, коли окажемся в этих краях – посидим где-нибудь, перекусим?
– Конечно, Макс.
– Сколько у тебя спален? – Кэрри уставилась на Дэвида в упор.
– Одна.
– О, всего одна? А где живет твой верный оруженосец? Неужто отдельно?
– Нет, он живет в этом же доме, в квартире этажом выше.
– Да что ты? Там есть еще квартира? Ну-ка, ну-ка! На это надо взглянуть.
– Обойдешься.
– Да? И кто же меня остановит, Тони?
– Например, я, мадам, – ответил Питер, и все разом повернулись к нему. – Эта квартира – моя частная собственность.
– Думаю, это было бы так лишь в том случае, если ты ее купил. А квартира, скорее всего, принадлежит владельцу дома, да?
– Полагаю, справедливо следующее: мое жилье – часть дома, но вместе с тем и часть моего жалования, гарантия моего права на уединение.
– Не забывайся, Питер. Помни, с кем разговариваешь. Что за право на уединение для прислуги?! А ведь именно ею ты всегда и был – нашей прислугой!
– Мадам, я никогда не был вашим слугой. Я служил хозяину Усадьбы, и оставался там лишь по его личной просьбе.
– Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне, Миллер! Ты что, забыл, кто я такая?
– Нет, мадам. За все время нашей беседы я ни на минуту не забывал, кто вы такая.
– Тони, ну скажи хоть что-нибудь!
– А что тут скажешь? Как обычно, ты все уже сказала сама, сестрица. А теперь поторопись – мы уходим. Ты обещала держать себя в рамках, но, похоже, просто понятия не имеешь, как это делается. Прости, Дэвид. Мы никогда не вломились бы к тебе вот так, если бы не…