И сразу загалдели все. Кто-то ругался, кто-то пытался шутить. Осознание того, что мы остались без вечного присмотра капралов, с одной стороны побуждало высказать наконец-то во весь голос, не оглядываясь по сторонам, все, что накопилось на душе за последние месяцы. С другой - это же осознание заставляло чувствовать себя брошенным котенком, а вернее целым выводком котят, вроде бы имеющих достаточно крепкие зубы и когти, но привыкших всегда чувствовать родительскую опеку.
Неожиданно темноту прорезал яркий луч света, заставивший прикрыть расслабившиеся глаза. Это Уиллис догадался включить фонарь на шлеме "Кирасы". Тут же его примеру последовали остальные, и вот уже во все стороны заметались пляшущие лучи.
- Думаю, нет нужды в таком освещении, - произнес Сол, - достаточно будет света половины фонарей. И пора подумать о ночлеге. Ночью мы все равно никуда идти не сможем.
Но на его слова никто не обратил внимания.
- А где сухпай, про который говорил майор? - встревожено спросил Борк, и луч его фонарика зашарил под ногами, будто в надежде отыскать заветную провизию.
Ранцы с пайком оказались на месте приземления геликоптера. Там же нашлось полотнище шатровой ткани и (?). Обнаружил все это Уиллис. Пока остальные продолжали гомонить, он, позвав с собой Гергерта, прошел к месту посадки и вернулся с доброй вестью о том, что ужин все-таки будет.
Как-то само собой получилось, что именно Сол взял на себя обязанности командира, и никто ему в этом не возражал. Разве что стефаны попробовали воспротивиться, когда он приказал им наломать мелких веток, чтобы застелить пол под натянутым пологом, но сразу несколько курсантов решительно посоветовали им заткнуться и делать, что велено. Вместе с организованной Уиллисом упорядоченной суетой прошла растерянность и ощущение брошенности - мы снова стали слаженным подразделением. Не прошло и получаса, как на срубленные жерди была натянута шатровая ткань, а мы, устроившись на застилавших снег ветках, подкреплялись консервированной кашей.
Не забыл новоявленный командир и о карауле, распределив попарное дежурство. Мне досталась вторая смена. Отстояв свой час в паре с Отто Гергертом, наконец-то завалился спать. Однако, казалось бы только сомкнул глаза, как меня вновь разбудили, грубо тряся за плечо.
- Эй, русский, давай вставай, - шипел мне в ухо голос Яцкеля, - Твоя смена в карауле стоять.
- Почему моя смена? - ничего не понимая спросил я, поднимаясь, - Я же уже отдежурил.
- Ночь длинная, снова твоя очередь пришла. Иди давай, - подтолкнул меня к выходу Ян и принялся устраиваться на освободившемся месте.