— Ты не избавишься от меня, — прохрипел он.
Я покачал головой.
— Прости, но я тоже не готов расстаться с жизнью. В отличие от твоей, в моей жизни есть люди, которых я люблю, и ради которых готов на всё, — я сделал глубокий вдох и заговорил уверенней. — Да, ты мой предок, но я не безмолвный голем, созданный из корыстных побуждений. Я человек. А ты — хуже любого зверя. Если раньше твоё имя вызывало у меня только любопытство, то сейчас, глядя на тебя, я испытываю боль. Мне горько от того, что родители погибли из-за тебя. Ни за что. С ними бы ничего не случилось, если бы они вернулись домой… Трудно представить, что целью всей твоей жизни была моя смерть. Это всё неправильно.
На меня уже смотрел безглазым взглядом полуразложившийся труп.
Меня начинало трясти. Я был готов позорно разреветься, лишь бы затупились чувства.
Кто-то ласково приобнял меня сзади.
— Ты справишься, — прошептала Хедвика и положила голову мне на плечо. — Он заслуживает жалости, но сейчас не думай об этом. Он не должен воспользоваться твоей слабостью.
Безобразный труп исчез. О его недавнем присутствии напоминала только примятая трава.
Как мне надоели все эти перемещения. Не очень приятно путешествовать по сомнительным местам, к тому же без возможности выбрать маршрут и сносных попутчиков.
Я уже хотел было встать с пола, как ко мне подбежал Жак.
— Господи, я так за тебя испугался! Ну, ничего мы с ним ещё разберёмся…
— Подожди, — я приподнялся на локте. — Где остальные? Где Родерик?
Но друг меня не слушал.
— А я с самого начала подозревал, что это не ты. Сердцем чуял! Он говорил не как ты… Не поверишь, он так удивился, когда я сказал, что по-английски не понимаю! А видел бы ты, как он курил, это вообще умора. Весь в слезах, соплях… Я-то подумал, ты от переживаний решил попробовать.
Я бегло оглядел кабинет и подобрал мерцающую руку славы. Она так и валялась на ковре, Жаку, видимо, не хватило смелости переложить её хотя бы на стол.
Неужели всё кончилось? Я по-настоящему вернулся?
— Жак, как вы все там оказались? И ты, и Франсуа…
— Где? Я всё время был здесь.
Смачное ругательство заставило нас обоих вздрогнуть. На окне, вытянувшись во весь рост, стоял Оливер в человеческом обличье. Как напоминание о «тёплой» встрече, на его пиджаке темнело пятно крови.
— Удрал! — это было первое приличное слово, которое он произнёс, угрожающе взмахнув косой. — Ну, ничего, придёт время, и я до него доберусь!
По спине пробежал колючий холодок. Если Родерик ускользнул от Жнеца, мне грозят новые неприятности.
Не скупясь на проклятья, Оливер прошёлся по комнате и внезапно наклонился.