— Скажи на милость, Сюзи, — словно из невообразимой дали, вдруг донесся до нее озадаченный голос Джиллоу, — неужели вы собираетесь сидеть в этой убийственно-душной дыре до конца лета?
— Спроси Ника, дружище, — ответил за нее Стреффорд, и тут же молодой Брекенридж, запоздало заметив отсутствие хозяина, поинтересовался:
— Между прочим, где Ник — если позволено спросить?
— Приглашен на обед, — убедительно сказала Сюзи. — Приехали люди, убийственно скучные, компанию которых я не посмела навязывать вам.
Как легко далась ей эта привычная ложь!
— Наподобие тех, кого приглашаешь как-нибудь заглянуть в гости, а потом до конца жизни прячешься, вроде наших добрых Хиксов, — уточнил Стреффорд.
Хиксы… ну конечно, Ник у Хиксов! Догадка пронзила Сюзи как удар ножа, и обед, который она так легкомысленно выдумала, превратился в ненавистную правду. Она лихорадочно сказала себе: «Позвоню туда после обеда — вот он будет чувствовать себя глупо», но вспомнила, что Хиксы в их средневековой обстановке, разумеется, решительно отказались ставить себе телефон.
Оттого что Ник временно недоступен — а она теперь была убеждена, что он действительно у Хиксов, — ее страдания сменились едким раздражением. Ах, так вот куда он понес свои принципы, свои критерии — или то, что он назвал новым сводом правил, которые неожиданно стал применять к старой игре! Как она была глупа, что не догадалась об этом сразу.
— О, Хиксы — знаете, Ник их обожает. И в следующий раз собирается жениться на Корал, — засмеялась она, сразив наигранно легкомысленной шуткой весь стол.
— Боже! — пробормотал Джиллоу, раскрыв рот от изумления, князь же отреагировал понимающей улыбкой (которую, едко подумала Сюзи, отрабатывает, должно быть, каждое утро, занимаясь мюллеровской гимнастикой).[13]
Неожиданно Сюзи поймала устремленный на нее взгляд Стреффорда.
— Что-нибудь у меня не так? Слишком много румян? — спросила она, подавая ему руку и вставая из-за стола.
— Нет, слишком мало. Полюбуйся на себя в зеркало, — ответил он тихо.
— В этих мертвенно-бледных старинных зеркалах любой выглядит утопленником, выловленным из канала.
Она бросила его и закружилась по зале, руки на бедрах, насвистывая мелодию регтайма. Князь и молодой Брекенридж нагнали ее, и она закружилась в обратном направлении с Брекенриджем, а Джиллоу — по общему мнению, это было единственное его умение — щелкал пальцами, наподобие кастаньет, и, притоптывая, скользил следом.
Сюзи упала на софу около окна, обмахиваясь развевающимся шарфиком, а мужчины искали сигареты и звонком вызывали гондольеров, которые прибыли с прохладительными напитками.