– Я все еще жива, – заверила я Эвана со слабой улыбкой.
– Рад, что тебе уже лучше. – С этими словами он ласково провел рукой мне по шее, и по спине сразу побежали мурашки.
Потом я села и взяла с прикроватного столика чашку с чаем. Сделала маленький глоток, прислушалась к своим ощущениям и отхлебнула еще.
– Ты ведь брала с собой в поездку с Сарой удостоверение личности?
– Да, – медленно ответила я.
– А ты можешь достать свое свидетельство о рождении и карту социального страхования? – продолжил Эван. А когда я удивленно подняла брови, объяснил: – Ты должна попробовать их получить. Так, на всякий случай.
Я поняла, что он не шутит, и это было как-то непривычно. Похоже, он реально готовился к нашему побегу.
– Я могу сказать Джорджу, что мне нужны документы для поездки в летний лагерь. А ты что, серьезно? – внимательно посмотрела я на него.
– Абсолютно, – твердо сказал он.
Я опустила глаза, только сейчас по-настоящему поняв, чем он ради меня рискует. Ведь убежать из дому означает навсегда отказаться от семьи и друзей, не говоря уже о том, чтобы окончить среднюю школу.
– Эван, надеюсь, до этого не дойдет. И вообще, куда мы с тобой можем податься?
– Не волнуйся, – уверенно ответил он. – Я уже все хорошо продумал. И, кроме того, это ведь не навсегда.
И я прекратила допрос. Меньше знаешь – крепче спишь. К тому же я отказывалась верить, что дело дойдет до побега. Эван же уверовал в свой план, поскольку считал, что только так может мне помочь. Но все это были несбыточные мечты, хотя я и не стала его разочаровывать.
Однако документы от Джорджа я действительно получила. Эван вздохнул с облегчением. А я не решилась сказать ему, что меня до смерти пугает сама мысль о побеге и я не уверена, хватит ли у меня пороху. Так пусть себе верит, что я на все готова, хотя бы до тех пор, пока сама жизнь не заставит меня сделать выбор.
– Где оно? – зашлась в крике Кэрол в тот момент, когда я засыпала порошок в стиральную машину.
Я ошеломленно наблюдала, как она носится по прачечной зоне и, метясь прямо в меня, разбрасывает кругом грязные тряпки. Мне, конечно, не было больно, но от такого дикого приступа ярости сразу стало не по себе.
– Что ты с ним сделала? – словно с ножом к горлу, пристала она ко мне.
– С чем? – спокойно спросила я.
– С чертовым полотенцем, – взвизгнула она. – С тем, что ты испортила. Что, на хрен, ты с ним сделала?
– Не понимаю, о чем вы, – соврала я.
На самом деле я выкинула окровавленное полотенце, которым перевязывала руку. Но откуда она могла узнать?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. И не прикидывайся большей дурой, чем есть на самом деле.