При встрече мой бывший шеф осведомился:
— Ты с Натальей Евгеньевной, верно, близко знаком.
— Впервые увидел.
— Удивительная особа.
Потапов еще что-то прибавил, да я запамятовал. Ведь с того дня девять лет минуло. В старости годы быстро летят.
Без передышки продолжаю репортаж из чиновного вертепа.
Оказавшись на Славянской площади, первым делом поинтересовался судьбой Натальи Евгеньевны. Здоровенный охранник (на нем бы поле пахать!) честно признался: «Понятия не имею». В двух шагах было справочное бюро. Выбражуля и сильно накрашенная девица тоже не могла взять в толк, о чем, собственно, речь. И тогда стал на полном серьезе объяснять, кто такая Ускова и что теперь от нее хочу. Бестолковая канцелярская жрица автоматически (на манер Барби) беспрестанно хлопала ресницами и, как заведенная, повторяла:
— Не в курсе, не в курсе…
А ведь сидела в окружении целой дюжины компьютеров и разных электронных приставок непонятного назначения.
— Да идите вы в… канцелярию, — выкрутилась наконец дева.
В канцелярии тоже слыхом не слыхали о бывшей сотруднице напрасно разогнанного министерства, худо-бедно защищавшего народ от оголтелого чиновничества. После хитрых манипуляций в конце 2004 года и возникло на том месте новообразование под солидной вывеской «Росздравнадзор». Законодательным порядком оному передали полномочия, о которых не мечтают даже ангелы небесной канцелярии. Эта братия в белых халатах якобы осуществляет строжайший надзор — как гласит закон — за соблюдением стандартов качества медпомощи; проверку деятельности организаций здравоохранения всех уровней; контроль за соблюдением стандартов социального обслуживании (за полнотой пресловутой социальной «корзинки»); опять же неусыпный надзор за своевременным и полным рассмотрением обращений граждан и направление заявителям ответов в установленный законодательством месячный срок. В той гербовой бумаге записано много-много разных разностей, от коих сердце тает.
Да, на бумаге-то все ладненько, все хорошо, пока тебя петух (орел) жареный в одно место не долбанул. В ответ на обращение мое в высшую государственную инстанцию о своих мытарствах и страданиях на больничных койках получил от упомянутого уже не раз Завалева две плотные странички успокоительного текста, сочиненные якобы по поручению первого вице-премьера государства Российского, оные должны были окончательно ублаготворить и исцелить мое тело и душу. По замыслу высшей чиновной администрации, гербовая бумага якобы обладает целительным действом, как заряженные магом Чумаком разные предметы бытового назначения, их надобно было прикладывать к «причинному месту». Я, признаюсь, тугодум и упрям, одного этого мне показалось мало: захотелось взглянуть в глаза подписанта. С тем с утра пораньше и отправился на Славянскую площадь.