Дикий человек вышел из леса неожиданно, как и положено дикому человеку. Родная среда, умение гибко прятаться в тенях и листьях. На плечи его была наброшена рыжая кухлянка, а из-под кухлянки торчали обычные джинсы, как и положено современному манси. Были они заправлены в унты, какие продаются в любом аэропорту, как и положено восточней Екатеринбурга.
— Однако здравствуйте, — сказал он неуловимо знакомым голосом с интонациями пьяного, но совестливого телеведущего. — Один, два, пять, почему не шесть? Ждут шесть.
— Вы нас ждете? — удивился Савельев.
— Как не ждем, конечно ждем. А девушка где, должна девушка быть…
— Девушки никакой нет, — пояснил Дубняк. — Мы поисковая группа, ищем самолет. Видели вы самолет?
— Вон оно как, — без удивления сказал манси. — Ждем, ждем, духи сказали. Говорят духи, группа идет. Ну пойдемте, гости, кушать надо, отдых надо. Только все вместе не надо, цепочка надо делать. Опасно тут.
— Что опасно? — не понял Валя.
— Духи не любят, когда много вместе ходят. Тогда яма бывает, вылезать надо.
Вот оно что, понял Валя. Вот что случилось с группой Скороходова. Расспросим, подумал он, и в животе его сладко заныло от страха.
Валя, к чьему зрению мы теперь прибегаем, изучал на филфаке фольклор, не совсем понимая, отчего его тянет к архаике. Иногда он думал, что архаика уже вернулась и ее надо знать, а иногда полагал, что она вообще честнее. В душе он всегда понимал, до чего она неискоренима, и догадывался, что если каждого тут поскрести — тут же провалишься во что-нибудь родоплеменное. Он был человек простой, но милый, как и его фамилия Песенко, которую всякий тут же норовил переделать в Песенку, и непонятно, что ему не нравилось — Песенка уж точно была лучше, чем ПесЕнко, с уничижительным собачьим корнем. Но всякий раз, как его норовили обозвать Песенкой, Валя огрызался. В остальном он был славным спутником, Шуриком от филологии, тоже сознававшим, что тайные силы — возможно, нематериальные, — постоянно за ними следят; но только ему, по особой мягкости характера, представлялось, что это силы добрые.
Через полчаса ходьбы по буеракам, когда Савельев уже решил, что всем точно каюк, а Дубняк отследил, что движутся они строго на север, — глазам их открылась большая поляна со здоровенным костром в центре и несколькими маленькими по краям. По поляне сновали люди, одетые так же, как их провожатый; семеро мужчин сидели у главного костра, что-то доедая. Провожатый вполне по-современному помахал им рукой и скрылся на другом краю поляны. От костра отошел приземистый безбородый мужик монголоидной внешности и поманил их к себе.