Я направилась к себе и только успела умыться, как снова услышала ее голос за моей дверью. Судя по интонации, случилось нечто неожиданное. Я поспешила открыть и выяснить, что произошло. Едва увидев меня и не дав мне произнести ни слова, она обняла меня за талию и потащила за собой по коридору, пока мы не добрались до площадки.
— Вон там! — Люси толкнула меня вперед с такой силой, что я чуть было не упала и обрадовалась, что она по-прежнему держит меня за руку. — Видите? Там дядя Чарлз! — прошипела она прямо мне в ухо.
Она оказалась права. К моему изумлению, под нами в холле стоял Чарлз Роуч; он подавал цилиндр миссис Уильямс. Экономка, необычайно взволнованная, здоровалась с ним и отвечала на расспросы о самочувствии сестер и племянницы.
— Хозяйки в гостиной, сэр. Они будут очень рады вас видеть. Если бы мы знали, что вы приедете, кухарка приготовила бы что-нибудь особенное к обеду. Позвольте вашу трость, сэр.
— Как они? — спросил Роуч негромко, но настойчиво, одергивая лацканы сюртука с видом человека, которому предстоит серьезное испытание.
— Держатся очень хорошо, сэр, но всем нам пришлось нелегко. Полицейские еще здесь, и пусть даже без них не обойтись, лучше от них не стало.
— Да, да, — пробормотал Роуч. — Но больше никаких происшествий не было?
Они переглянулись, мне показалось, как соучастники.
— Нет, сэр, — чуть громче ответила Уильямс. — Не о чем беспокоиться.
Роуч буркнул: «Хорошо…» — но, видимо, не до конца поверил ей.
Едва ли он с нетерпением ждал встречи с сестрами, да и его внезапный приезд, естественно, породил вопросы. Он не приехал сюда, узнав о гибели Бреннана в парке «Прибрежного». Мне было известно, что он тогда написал сестрам письмо. Я еще гадала, каким он воспользовался предлогом, чем объяснил свое отсутствие в тяжелую минуту. Я была уверена, что сегодня его не ждали; в противном случае были бы заметны какие-то признаки. Хозяйки наверняка сообщили бы Уильямс о приезде брата. Ему готовили бы комнату; обсуждали сегодняшнее меню; горничные прибирались бы с особым рвением. И я бы непременно заметила приметы нетерпения со стороны его сестер даже в случае, если они, по каким-то своим причинам, не пожелали сообщать племяннице о его скором приезде. Что же такое случилось? Почему он вдруг, никого не предупредив, примчался сюда из Лондона? И как же Лефевр? Знал ли он, что Роуч едет сюда?
На последний вопрос я вскоре получила ответ. В тот же миг дверь в малую гостиную открылась, и оттуда вышел сам доктор. Он устроил в этой заброшенной комнате нечто вроде своего личного кабинета: читал газеты, писал письма и, как я подозревала, отдыхал от женского общества.