— Вы значительно превысили обязанности компаньонки! — холодно заключила она.
Пропустив ее шпильку мимо ушей, я продолжала:
— Когда вы вошли и увидели, что я роюсь в вашем шкафу, вы сразу поняли, что я обо всем догадалась, возможно, уже проверила шкаф вашей сестры и теперь смотрю, какого платья недостает у вас. Пропало одно, клетчатое. Где оно, мисс Роуч? Если я не права, покажите его!
Кристина Роуч молчала; ее холодные глаза снова превратились в плоские камешки.
Голос подал Лефевр:
— Предлагаю всем, за исключением мисс Роуч, спуститься вниз. Мадам, если не возражаете, на полчаса мы запрем вас в вашей комнате… Нам нужно многое обсудить.
— Как мило, что вы об этом предупредили, — сухо ответила Кристина Роуч. — Интересно, доктор, вы так же вежливы с теми несчастными, что сидят под замком в вашей клинике?
В разговор вмешался грубый голос Хиггинс:
— Тогда и меня заприте. Нехорошо оставлять мисс Кристину одну. Так нечестно.
— Возможно, и неплохо запереть Хиггинс, — поддержала я. — Иначе она может выпустить мисс Роуч.
Мисс Роуч села на табуретку и обреченно скрестила руки на груди.
— Делайте что хотите!
После нерешительных возражений Чарлз Роуч согласился с тем, что его сестру и ее горничную запрут наверху. Затем все с трудом спустились в гостиную. Младшую горничную отправили на поиски Бена и сержанта Морриса; если нам повезет, они еще в «Прибрежном».
Первым заговорил Чарлз Роуч:
— Фиби, тебе что-нибудь об этом известно?
Фиби так решительно затрясла головой, что ее фальшивые локоны заплясали над ушами, угрожая отвалиться.
— Я не знала, что Кристина… убила Бреннана… — прошептала она. — Я знала, что она убила кота, которого подарил Люси мистер Бирсфорд. Она считала, что замужняя дама не имеет права получать подарки от чужого мужчины… не родственника! — Фиби шагнула вперед. — Да, она сказала, что подменила младенцев, но только после того, как Бреннан покинул наши края. Что я могла поделать? Она гордилась тем, что так хорошо все придумала… Кристина сказала, что мы — почтенная семья и ребенка Джеймса Крейвена нужно… убрать с дороги. Я не думала, что так будет правильно, но Кристина говорила очень уверенно… а я больше всего на свете боялась скандала, поэтому ничего никому не рассказала… Клянусь, я ничего не знала об убийстве Бреннана… Поверить не могу, что это правда!
— Респектабельность… — с трудом проговорил Роуч, сопроводив это слово презрительным фырканьем. — Мысли о том, что моя сестра называет респектабельностью, всегда руководили ею в жизни… Она… с ней всегда было непросто; стремление сохранить доброе имя нашей семьи и нашей компании сделали ее одержимой. Всю жизнь она была очень своенравной и… приходила в неистовство, если ей перечили. Она сделала мою жизнь в Лондоне столь невыносимой, что я постарался, чтобы она… и ты, Фиби… тихо жили здесь.