К приходским властям я решил взять с собой сержанта Морриса. Хотя я находился на службе, а у мистера Роуча имелось предписание, не говоря уже о том, что он имел все права на ребенка (как будто право и закон всегда идут рука об руку), я боялся, что чиновники начнут тянуть время.
В то время уайтчепелский работный дом располагался в центре квартала Спиталфилдс, на Валланс-роуд. Мы заранее предупредили о своем визите и отправились туда в кебе. На запруженных народом улицах Уайтчепела Чарлзу Роучу стало сильно не по себе. Конечно, он тревожился за судьбу малышки, но, кроме того, боялся и за себя. А ведь мы находились совсем недалеко от тех мест, где его предок в свое время открыл небольшую шелкоткацкую мастерскую! Я знал, что здесь, в перенаселенных домах, до сих пор живут ткачи, но их продукция составляет лишь крошечную долю от производимого на крупных северных фабриках.
Во времена Джона Роуча, портрет которого висел в «Прибрежном» и которым его потомки очень гордились, Уайтчепел считался районом респектабельным и процветающим и там селились трудолюбивые гугеноты. Теперь же, по-моему, мало найдется в Лондоне мест более густонаселенных и менее здоровых, и уж явно нет в Лондоне районов таких пестрых. Уайтчепел стал вместилищем бедняков со всех уголков Европы и стран за ее пределами. Огромные семьи живут скученно и дышат миазмами. По дороге мы слышали разноязыкую речь — здесь поистине вавилонское столпотворение! В лавках продавали незнакомую еду. Сержант Моррис пришел в ужас — он считает самым экзотическим блюдом на свете заливного угря.[4] На каждом шагу нам попадались ломбарды. Покупатели осторожно перебирали ношеную одежду и разрозненные горшки и кастрюли, разложенные на тележках прямо на улице.
Видели мы и представителей здешней еврейской диаспоры. Мужчин можно было опознать издалека благодаря кафтанам и пейсам, торчавшим из-под черных шляп. По опыту я знал, что евреи в основном — люди работящие и законопослушные, ведущие довольно замкнутый образ жизни. Попадались нам и прохожие другого сорта; они спешили пройти мимо или задевали нас — случайно или намеренно. Уайтчепел пользуется дурной славой из-за того, что там находят пристанище мелкие преступники и проститутки. Одни выбегали на улицы, ловко лавируя между тележками и подводами и затрудняя движение; другие толпились на тротуарах, пихаясь и толкаясь. Наш возница кричал на них и ругался.
Нас встретили двое: чиновник из комитета попечения неимущих и член попечительского совета работного дома. Последнего спешно вызвали из его лавки, чему он совсем не обрадовался. Он просил нас изложить наше дело как можно скорее и присовокупил, что время — деньги.