— Я рада это слышать.
— Но Стефани на первом месте.
— Я знаю. — Она судорожно вздохнула. — Все будет хорошо. Мы всегда знали, что сейчас не время что-то начинать.
— Мы уже начали. — Дай бог, он не обидел ее. Что бы она ни говорила, он понимал, что эта ночь и для нее много значила.
— А пока сделаем передышку. После завтрака я поеду домой.
— Нет, пожалуйста, останься.
Адрианна задумалась:
— Я не смогу остаться на весь день, но завтрак вам приготовлю.
— Я не хочу, чтобы ты уходила.
— Мы оба знаем, что мне пора. — Она подалась к нему, прижалась губами к его губам. — Что бы ни случилось, прошлая ночь была лучшей в моей жизни. Встреча с тобой изменила меня к лучшему. Никаких сожалений, договорились?
— Никаких сожалений, — прошептал он, целуя ее в последний раз.
Декабрь…
Уайт проснулся от удара коленками под ребра. Он застонал, открыл заспанные глаза и увидел улыбающееся личико дочки, сидевшей рядом с ним на кровати.
— Что ты здесь делаешь так рано?
— Рождество, папочка! — восхищенно воскликнула Стефани. — Мы должны посмотреть, что нам принес Санта.
— Разве ты получила мало подарков? — За прошедшие с возвращения месяцы Стефани получила подарки за все пропущенные рождественские праздники и дни рождения от каждого члена семьи и от некоторых его друзей. Ее осыпали любовью, вниманием и заслуженным обожанием. Правда, Уайт понимал, что в какой-то момент придется немного притормозить. Он слишком любил свою дочь и не хотел избаловать ее… Ну, не очень сильно избаловать.
— Идем. — Стефани потянула его за футболку. — Ну, заглянем под елочку.
— Хочешь сказать, что еще не смотрела?
— Но ведь ты же мне не велел.
Верно. Они провели канун Рождества в доме родителей, и, уложив Стефани в постель, Уайт взял с нее обещание не красться в гостиную и не заглядывать под елку.
— Ну, скорее, папочка.
Деваться было некуда. Он поднялся и последовал за своей малышкой в гостиную и чуть не оглох от счастливого визга, когда Стефани увидела под елкой гору коробок. Плюхнувшись на колени, она разворошила коробки и немного погрустнела, не наткнувшись на то, чего ждала.
— Что-то не так? — поинтересовался Уайт.
— Нет-нет, папочка. Какую открыть первой?
Он достал с книжной полки коробку, которую дочка еще не видела.
— Может быть, эту? Она от твоей мамы.
— Правда?
Уайт увидел в ее глазах надежду и понял, что принял правильное решение.
— Да. Откроешь?
Стефани взяла коробку и долго смотрела на болтающийся ярлычок, не срывая подарочную обертку и ленточку.
— Открывай, все нормально, — тихо произнес Уайт.
— Ты не злишься?
Он отрицательно качнул головой. Они много говорили о том, что случилось, и с трудом смогли продраться сквозь ложь, которую нагромоздила Джен. Для своих восьми лет Стефани оказалась очень рассудительной. Конечно, она не раз плакала, особенно когда узнала, что ее мама просидит в тюрьме несколько лет, но время брало свое, и подобных эпизодов становилось все меньше.