— Насчет докладов — дело говоришь, — согласился Ермаков. — И насчет песен тоже. А вот танцы… не знаю… Как вы устроитесь, где учителя возьмете?
— Все устроим, — заверил Шихов.
— Ну ладно, — засмеялся Петр Захарович…
На другой день возле школы появилось объявление:
Кто желает сегодня попеть песни и культурно поплясать, а также услышать разные новости о войне и революции, приходите в дом сбежавшего лавочника Ползятина.
Желающих оказалось много. Я тоже пошел в дом Ползятина.
Маленький зал освещали сильно коптившие керосиновые лампы. В углу, на скамейке, сидел с гармошкой наш кавалерист Миша Курилов. Семен Шихов, с красной лентой на рукаве, взмокший от усердия, вертел неуклюжих сельских ребят, показывая им, как танцуют тустеп. В другой стороне Нина Мельникова обучала девчат.
Но вот Семен оставил дюжего парня с мученическим выражением лица, кивнул Курилову и похлопал в ладоши. Собравшиеся сгрудились у стен.
Шихов вышел в середину:
— Дорогие граждане Советской республики! Пока у нас была репетиция, или по-военному разведка, а теперь начнем по-настоящему. Первый пролетарский вечер танцев и культурного развлечения в селе Броды объявляю открытым.
Красноармейцы зааплодировали. Сельские парни и девчата тоже деликатно похлопали. Миша Курилов заиграл «Смело, товарищи, в ногу». Все запели. Затем в круг вышел, позванивая шпорами, первый плясун полка Попов.
— А ну, давай «яблочко»!
Курилов одобрительно кивнул и начал медленно, постепенно ускоряя темп. Попов танцевал ухарски. Потом на середину выскочил Семен:
— Эх, ма! Забила кавалерия пехоту! А ну, Мишенька, дай-ка русскую…
Шихов широко развел руками, отчаянно тряхнул головой и вдруг сразу пошел вприсядку…
После танцев все окружили вошедшего в зал Ермакова. Петр Захарович рассказал об Октябрьской революции, о Красной Армии, сообщил последние политические новости.
Так прошел первый вечер в клубе.
Мы простояли в этих местах около трех недель. И наша затея с клубом дала неожиданные результаты. Из крестьянской молодежи организовался крепкий актив. При нашем отступлении вместе с полком ушли несколько десятков деревенских парней, добровольно вступивших в Красную Армию. Была с ними и одна смелая девушка, ставшая впоследствии хорошей артиллерийской разведчицей.
В конце ноября на левом фланге 3-й армии белые начали наступление крупными силами, нацеливая главный удар на Пермь.
Войсками противника на Восточном фронте руководил теперь ставленник Антанты адмирал Колчак, провозглашенный восемнадцатого ноября в Омске верховным правителем и верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России. В белогвардейских частях так называемой «народной армии» вводилась палочная дисциплина, восстанавливались жестокие порядки, существовавшие при царском режиме.