Салливан скривился:
— Э-э… нельзя сказать, что я тебя ненавижу. Я просто тебе не доверяю. И даже не лично тебе. Я еще никогда не встречал безобидного представителя твоей расы.
— Я не безобидна, — ответила Нуала с хищной улыбкой, — но я никогда не причиню зла Джеймсу.
Он взглянул на меня:
— Хочешь что-нибудь добавить?
Я пожал плечами:
— Я ей верю. Повторяю: мы не заключили сделку. Она ничего у меня не забрала. А еще она потрясающе целуется и знает обо мне больше, чем любое другое живое существо.
Салливан нахмурился, и между бровями у него пролегла складка, которую он начал растирать двумя пальцами.
— У меня из-за тебя язва будет. Насколько все было бы проще, если бы ты просто ходил на занятия, научился играть на рояле и закончил школу, присоединив к своей фамилии больше латинских эпитетов, чем было у Цицерона! Так нет же, ты решил подружиться с феей-убийцей, которая высасывает жизнь из своих жертв. Ты хоть понимаешь, в каком я положении?
— Официантка, — предупредила Нуала.
Мы все замолчали. Мы так и не заглянули в меню, а Нуала все равно не знает, какой у еды вкус, поэтому я сказал:
— Три сэндвича с жареной говядиной и картошку фри.
— Мне без майонеза, — мрачно добавил Салливан, не переставая крутить на пальце железное кольцо.
— Мне понравится картошка фри? — спросила Нуала.
— Она всем нравится. Даже тем, кто утверждает обратное.
— Это правда, — кивнул Салливан.
Официантка странно на нас посмотрела и забрала меню.
— Почему Нуале теперь нужна еда? — спросил я, когда она ушла.
Мы с Нуалой посмотрели на Салливана.
— Вы меня спрашиваете?
— По-моему, из нас троих вы знаете о феях больше всех, — сказал я, — что весьма неожиданно, если учесть состав нашей компании.
Он вздохнул:
— Я провел с Ними семь лет. Я был консортом одной из придворных дам Королевы.
Придворных дам было много, но почему-то в голову приходила только одна. Очевидно, Нуале тоже, потому что она сказала:
— Элеонор.
— Меня с ней видели?
— Нет, — ответила Нуала. — А что, вас околдовали?
Салливан принялся сильнее растирать морщинку между бровями.
— Если быть внимательным, за семь лет можно многое узнать. Когда я был рядом с Элеонор, на меня никто не смотрел, поэтому сам я мог смотреть куда захочу. И увиденное мне не нравилось. Я видел, как людей заставляют убивать. Я видел черную магию. Я видел ритуалы, от которых кровь стынет в жилах. Я видел, как люди растворяются в… бездушных наслаждениях. Там ничего не имеет значения — ни время, ни последствия. Но самое ужасное было то, что Они делали с человеческими детьми. — Он не то чтобы содрогнулся. Просто прикрыл глаза и на мгновение посмотрел в сторону, а потом снова на меня, на мою руку: — У тебя на руке комар.