Я нашел Салливана у костра на стоянке возле Янси-холла. В оранжевом свете пламени он связывал красной ленточкой какие-то сучки. В нашу сторону летели искры.
— Джеймс, ты разве не… — Он замолчал, за что я буду ему вечно благодарен.
Я жутко запыхался.
— Я… вы… должны… пойти… со мной.
Он не стал расспрашивать.
— Куда мы идем?
Я судорожно глотнул воздух:
— В Бриджид. Что-то происходит в Бриджид.
— В Бриджид пусто. — Салливан махнул рукой в сторону здания. Окна были темные, огни костров до него не доставали, и рядом с нестриженым газоном здание выглядело еще более потрепанным и унылым. — Его на Хеллоуин запирают.
Я покачал головой:
— Один… знакомый, из которого торчит нож, утверждает, что там кто-то есть. Вы не знаете, могут ли Они сделать кого-то королем мертвых?
Салливан посмотрел на меня долгим пустым взглядом, а потом спросил:
— Джеймс, Ди — клеверхенд?
Я кивнул.
Он впихнул сучки мне в руку и побежал, полы плаща хлопали по ветру. Я бросился следом, топая ногами по дорожке, затем по хрусткой стриженой осенней траве, и постепенно костры остались далеко позади. Я точно почувствовал мгновение, когда мы перешли границу света и тьмы: воздух вокруг нас похолодел.
— Это талисман, не потеряй! — прокричал мне Салливан, и я понял, что он имеет в виду сучки. — Догоняй!
Я несся по нестриженой траве. Где-то рядом закричало нечто, и я увидел, как передо мной поднимаются огромные бархатно-черные глаза. Я взмахнул талисманом; оно закричало вновь, почему-то похожим на Нуалу голосом, и отползло в темноту.
У самого здания прямо передо мной возникла человекообразная фигура — маленькая, легкая, голодная.
Линнет.
— О боже, — выдохнул я, отшатнувшись, — вы умерли…
Взглянув на нее еще раз, когда прошло первое потрясение, я даже не понял, как я ее узнал. Она была совсем на себя не похожа. Ко мне скорее тянулось облачко бледного ядовитого газа.
— Не лезь, куда не надо, — прошипела Линнет. — Возвращайся к кострам.
И эта мегера хотела провалить меня по английскому!..
— Не злите меня, — сказал я, протягивая в ее сторону талисман.
У Линнет больше не было лица, но я все равно услышал нечто напоминающее презрительный смех.
— Самозванец!..
Салливан схватил меня за плечо и подтянул под полу своего плаща.
— Зато я — нет. Искренне надеюсь, что ты будешь вечно гореть в аду. — Он подтолкнул меня к двери и указал на свой плащ: — Надо быть в черном, Джеймс.
В по-прежнему тихое здание вела красная дверь — единственная дверь красного цвета во всей школе. И почему-то я вспомнил, как мы сидели с Нуалой в кинотеатре и она рассказывала мне, что каждый красный предмет в «Шестом чувстве» предупреждает зрителя о сверхъестественном присутствии в предстоящей сцене.