— Мы и обсуждаем! — воскликнул я. Глаза Ди метались между мной и Линнет. — Мы говорили о последствиях недостаточной коммуникативной связи между Офелией и Гамлетом и какой Гамлет придурок, что держал Офелию в неведении о том, что думает.
Салливан по достоинству оценил бы мой импровизированный анализ материала — я хотя бы прочитал пьесу! — но Линнет нахмурилась:
— В классе нельзя так выражаться!
— Виноват. Впредь буду стараться, чтобы моя речь была пригодна для прослушивания любой аудиторией.
— Да уж, старайтесь. Уверена, мистер Салливан на своих уроках подобного не позволяет?
Она сказала это с явно вопросительной интонацией.
Я улыбнулся в ответ.
Линнет нахмурилась сильнее и отплыла к другой группе.
Джорджия сердито посмотрела на меня, постучала по тетради карандашом и сказала:
— Думаю, мне ближе всего Горацио, потому что…
— Может, Гамлет был уверен, что Офелия ничего не поймет, — прервала ее Ди, и Джорджия с отвращением закатила глаза. — Офелия сразу сказала бы Гамлету, что он делает глупости, даже не разбираясь в ситуации.
— Ты исходишь из предположения, что Офелия ровным счетом ничего не знала об испытаниях, через которые проходит Гамлет, — возразил я, — но Офелия же все время была там, помнишь? Ей было известно, что Гертруда и Клавдий — подлые мерзавцы, способные всадить нож в спину. Она не впервые в Дании, Ди.
— Эй, вы о чем? — спросила Джорджия. — Офелия ничего не знает про Гертруду и Клавдия, Гамлет знает о том, что Клавдий убил его отца только потому, что ему рассказал призрак, а больше ни с кем призрак не разговаривал. Офелия не в курсе.
Я отмахнулся от Джорджии и сказал Ди:
— Офелия в неведении только потому, что Гамлет ей не доверяет. Очевидно, он втемяшил себе в башку, что справится со всем сам, но в первый раз у него не вышло, и в этот раз совершенно точно снова не получится. Он должен был принять помощь Офелии.
Глаза Ди подозрительно заблестели.
— Офелия не очень-то разбиралась в людях. Ей следовало просто держаться подальше от Гамлета, как и советовал Полоний. Все, кто общался с Гамлетом, пострадали. Умерли. Он правильно делал, что прогонял ее.
Джорджия начала что-то говорить; не обращая внимания, я потянулся к Ди через свой стол и процедил сквозь зубы:
— Но Офелия любила Гамлета!
Ди смотрела на меня, а я смотрел на нее, ошарашенный собственными словами. Драматизм момента сбил Пол:
— Понял! Меня сбили с толку метафоры с противоположными полами… Салливан — это Полоний. Получается, он пытается играть для Офелии роль отца.
— Спасибо, мы бы сами не догадались, — сказал я, вновь усаживаясь на свой стул.