Он вернется в дом перед рассветом. Поднимется по лестнице, не отказав себе в удовольствии коснуться широких, отполированных до блеска перил. Заглянет в черное зеркало, но не увидит себя. Оставит влажные следы на ковре.
Задержится у клавесина.
И перед дверью, похожей на многие иные двери.
Откроет. Заглянет, переступив расчерченный тенью порог. Вдохнет застоявшуюся смесь запахов, разделяя их на нити. Дым сигар. И коньяк. Яблочный сидр, который перебродил… пот… человеческий и конский. Рвота.
Сержант подойдет к кровати и убедится, что нашел именно того, кого искал. Скулы и глаза у Меррон от него. А вот губы наверняка от матери достались… и нос тоже. Не южный, плоский, с вывернутыми ноздрями. Другой.
Прижав клинок к горлу, Сержант дождется, когда Торвуд ощутит это прикосновение и откроет глаза. Он поймет, что не надо кричать. Но Сержант все равно приложит палец к губам.
Люди спят: не следует их беспокоить.
Впрочем, в трактире сказали, что новый хозяин «Кленового листа» прежних слуг выставил, но рисковать не стоит. Сержант заставит Торвуда встать. В длинной рубахе, в ночном колпаке тот смешон. И домашние тапочки с кроликовой опушкой вызывают улыбку.
Возможно, эти тапочки Сержант оставит себе. На память.
— У меня есть деньги, — скажет Торвуд шепотом. — Я заплачу.
Да, деньги Сержанту предлагали часто. Но зачем ему?
— В подвале… который при кухне.
Подвал — хорошее место. Тихое. А тело и по частям вынести можно. Сержант на подвал согласился, и Торвуд успокоился. Шел, с каждым шагом вспоминая, что именно он здесь хозяин.
— На кого ты работаешь? — Он осмелел настолько, чтобы обернуться. — Учти, я могу заплатить больше, чем тебе дают…
На кухне перед тяжелой дверью стояла та самая незнакомая женщина, которая отчаянно пыталась дверь открыть. Булавкой. Сунула в замок и ковырялась.
Бестолковая.
Услышала. Обернулась. Побледнела.
— Ах ты ж тварь! — сказал Торвуд. — Мало тебя учил?
Много. Левый глаз женщины заплыл. Губы и нос распухли. Но она стала перед дверью, выставив единственное свое оружие — никчемную булавку.
— Не отдам!
— Не отдаст. Слышишь? Она мне не отдаст? Да я в своем праве…
Торвуд не злился — смеялся.
И женщину с пути отбросил играючи, она неловко ударилась боком о край стола, зашипела, ринулась было к двери, но была остановлена.
Сержант покачал головой.
Женщина расплакалась.
— Бабы. Вечно ноют-ноют… — Торвуд вытащил ключ и отпер подвал. — Иди. Забирай.
Кого?
— Ну, иди. Девки сейчас в цене. Не гляди, что тощая, зато ученая. Смирная.
Он сам выволок девочку, которая сидела за дверью — Сержант мог бы поклясться, что просто сидела, смиренно ожидая любого исхода. И так же спокойно, как не бывает с живым человеком, она перешла в руки Сержанта.