После Грасса вдруг зазвонил телефон. Номер не определился. Из тех, кто меня помнил, ни с кем говорить не хотелось. С другой стороны, могли звонить дети. На прошлой неделе, например, они сообщили, что нашли в лесу ежа, накормили кефиром, он теплый и пукнул на прощание. Вдруг еще что важное произошло. Я нажал кнопку ответа и от первого «алле» полюбил мгновенно местный климат, путешествия, французов, море и прочую прекрасную ерунду.
— Ну и где вы? Я же жду! — сказала Катя.
— Катя! Я в Провансе! Я без вас усох. И волнуюсь, как вы там без омлетов.
— Они не умеют болтать яйца так художественно, как вы! Им вообще на меня плевать, кажется!
— А я в каких-то горах, но уже разворачиваюсь.
— Я звонила, вы не поднимали. Вы динамо, а не сосед.
(Поняли все! Она звонила! Но я убрал телефон в сумку, чтоб не сперли. И не слышал! Дурак! Дурак! Счастливейший из дураков!)
— Катя! Я не динамо, я остолоп. Хотите расскажу про остолопа?
— Сева! Вы много болтаете. Это хорошо. Приезжайте. Я скучала.
Финансовое могущество моего папаши олицетворяла двухкомнатная квартира и зеленый «Москвич». Официально цвет назывался «кипарис».
— Ах, Франция! — сказала мама, узнав эту дизайнерскую автомобильную новость. Она считала все зеленое и желтое «Москвичами», а красное — «Запорожцами». Она не понимала, где папа шутит, а где говорит серьезно.
Еще был огород с бесконечным запасом крыжовника. Мама применяла огород для воспитания меня. Взмахи тяпкой, верила она, привьют ребенку любовь к тыквенной каше. Так в детстве еще угасло для меня очарование прополки, сбора навоза, картофелекопания и сна в мороз с раскрытыми окнами. И тыкву я не жру с тех пор принципиально. Но в огородной будке, я верил, можно переждать ядерную зиму.
Избалованные жизнью, мы не завидовали тогда владельцам «Жигулей». Не завидовали даже соседу, который выиграл «Волгу», чем перепрыгнул сразу четыре социальных слоя, включая мопеды и «Запорожцы». Сосед ворвался в высший свет и мыл свою прелесть во дворе, как настоящий князь. Дома стояли полукругом. Он не боялся, что шесть подъездов сдохнут от зависти, хоть и допускал такой финал. Жена его Марина подносила воду и смотрела в окна. Солнечные зайцы от ее глаз бежали по потолкам, разгоняя пауков. И не только очи ее, вся она светилась неприятным радиоактивным свечением. Разумеется, эта «Волга» сгорела. Радиация вкупе с народным мнением губительны для предметов роскоши.
В центре Риги гнездилась тогда феодальная знать. В их квартирах, говорят, встречалось по четыре и более комнат. Мы не верили этим средневековым мифам. Нам ближе были инопланетяне, которые и встречались чаще, и разделяли наши ценности. Например: