— Не бойся. Я дочь Козьмы Потаповича, Маша…
— Что-нибудь случилось?
— Ничего. Вставать не пора ли? Второй час. Я покушать принесла.
Наташа поднялась на локоть:
— Ну, здравствуй! Отец рассказывал о тебе. Меня Натальей звать, — и она протянула замлевшую руку.
— По говору ты вроде бы землячка наша?
Наташа улыбнулась:
— Здесь я родилась… Недалеко…
— Зашла я сюда и, глядя на тебя, подумала: такая ты молодая, а, видно, в жизни многого добилась? Воюешь, значит?
— Девушек на войне тысячи. Вот и я, — ответила Наташа. — И в войсках ПВО, и штурманы авиации, и водители, и снайперы, и мало ли еще? Одних медиков сколько!..
— Уважаю всех! Радостно мне, Наташа, что и наши девушки тоже на фронте есть. Только я словно на отшибе живу… Тяжело как-то, боязно — не упрекнули бы?.. Посмотрела на тебя и подумала: какая-то бесполезная, лишняя я на войне… Что для нее делаю? Пятьдесят рубах и штанов сшила для партизан да сотню рукавиц связала. А разве во мне сил мало? Только без применения они… Куда подашься?! Помыслы одни, а на деле другое получается… Ты, наверно, совсем другая…
На чердаке они проговорили не меньше часа. Наташе понравились непосредственность и откровенность Маши.
Когда девушки сошли вниз, Маша познакомила Наташу с матерью, потом принесла со двора в сенцы умывальник, подала мыло и полотенце.
— Неужели мужиков хватать не стало, — вздыхала Арина, — если по тылам девчат стали гонять? Их ли дело среди немцев бродить? И без того многих женщин опозорили…
Аринины соображения насчет «нехватки мужиков» развеселили Наташу.
— Да уж ладно! — согласилась старуха в ответ на добродушный смех Наташи. — Вам, молодым, виднее. Одурела я совсем… Знала бы ты, какую ношу на себе тащим.
Причесавшись у зеркала, Наташа снова поднялась на чердак. Следом явилась Маша, и опять начался бесконечный и интересный для обеих разговор.
Стук в дверь заставил девушек затихнуть и прислушаться.
Арина впустила кого-то.
— Отец не так ступает, — прошептала Маша.
— Здравствуйте, Арина Никитична, — раздался женский голос. — К тебе я…
По голосу Маша узнала соседку Татьяну.
— Проходи…
— Значит, и до вас беда добралась? — продолжала Татьяна.
«Беда? Какая беда?» — спросила себя Маша.
Перепуганная, она торопливо спустилась по лестнице, убрала ее и вбежала в горницу. Послышались плач и причитания Арины.
Через несколько минут соседка ушла. И почти тотчас же на чердаке появилась бледная Маша.
— Папаню арестовали, — тихо сказала она и заплакала.
— За что? — не сразу спросила Наташа.
— Откуда нам знать?
На чердаке стало тихо. Только всхлипывала Маша, прижавшаяся к Наташиному плечу.