Землянка, убранная полевыми цветами, выглядела уютно. Настенька в меру своих возможностей украсила ее: стены оклеила плакатами и фотографиями из газет и журналов. На полочку с посудой (ею считались и солдатские котелки и фляги) положила «кружево», затейливо вырезанное из газеты.
Настенька, увидев Наташу, поначалу смутилась.
— И как же я давно не видела вас, Наталья Герасимовна! — щуря добрые наивные глаза, запричитала она, прикладывая ладони к щекам. — Ведь двое суток вас покойницей считали. Плакала я сколько?! А потом вы на три недели в Москву улетали! Хорошо, что я вам обмундирование привозила… повидала…
— Зато теперь глаза тебе намозолю! — отшутилась Наташа.
Утомленная от впечатлений, поздравлений и разговоров, она, скинув сапожки, с наслаждением прилегла поверх одеяла на раскладушку и, заложив руки за голову, ни о чем не думая, задремала.
Настенька поняла, что Наташа хочет отдохнуть с дороги, вышла из землянки и уселась на траве у входа.
Не прошло и десяти минут, как прибежал Кузьмин:
— Капитан не спит?
— Майор отдыхает, — ответила девушка, сделав ударение на слове «майор».
— Взглянула бы? Может, не отдыхает?! — попросил Кузьмин. — Охота мне повидать ее.
— А если вы придете попозже?
— Очень прошу, Настенька! — настаивал Кузьмин.
— Учитывая ваше нетерпение, попытаемся доложить о вас, — передразнивая Кузьмина, сказала Настенька, откладывая работу. Понизив строгий голос, добавила: — Сейчас мы доложим о вас Герою Советского Союза гвардии майору Быстровой. Так-то! Если она не спит…
Наташа сквозь дрему услышала разговор, очнулась, увидела Кузьмина, позвала:
— Тиша, иди сюда!
Обрадованный Кузьмин козырнул Настеньке и устремился в землянку.
Наташа встретила его как близкого друга.
— Садись сюда, — она кивнула на скамеечку. — Эх ты, хороший мой! Люблю я тебя, Тиша, и уважаю… Славный ты человек…
Кузьмин, загадочно улыбаясь, поглядывал на Наташу.
— Ну, рассказывай, Тихон. Чего молчишь?
— Да что говорить, Наталья Герасимовна?! Трудно было ждать… На третий день узнали… Счастье-то какое: опять выбралась!
— Жить-то охота, Тиша…
Он вновь чему-то заулыбался. Наташа видела, что Кузьмин что-то от нее скрывает, и, должно быть, интересное и значительное для нее.
— С чего тебе весело? Сияешь, а молчишь. В чем дело?
— Так… По привычке…
— Не хочешь говорить — не неволю… Мы ведь с тобой больше трех недель не виделись, а разговор не клеится.
— Да, давненько… Вы и чином повысились, и Героя заслужили… Разрешите поздравить?
— Спасибо, Тиша… Только между нами все по-прежнему, как было, так и останется. Ты — механик, я — летчик… Рассказал бы, что нового? Как насчет машины? Или я «на отдыхе» буду? Что слышно?