Первые дни на новом месте ознаменовались для Наташи большим и радостным событием: она была единогласно принята в партию. Рекомендовали ее командир полка Яков Иванович Станицын, капитан Мегрелишвили и капитан Горюнов.
Наутро вместе со своим ведомым младшим лейтенантом Гришко она впервые вылетела на боевое задание коммунистом и в тяжелом бою сбила бомбардировщик врага… Немецкий самолет рухнул в море, не достигнув цели — Мысхако, где стойко сражались на Малой земле воины Цезаря Куникова.
В конце сентября, когда на Таманском полуострове скопились отступившие с Кубани фашистские войска и развернулись бои по их ликвидации, Наташа совместно с флотом громила транспорты немцев.
Увидев корабли, Наташа пришла в восторг. Глаза ее заблестели. «Там моряки! — думала она. — Вон они!.. Может быть, это его корабли?! Я должна напомнить о себе! Я поздороваюсь с ними, пусть узнают меня, как узнавали тогда…» С разрешения командира эскадрильи капитана Мегрелишвили Наташа, как и раньше, приветствовала моряков.
* * *
Флагманский торпедный катер только что в жарком бою потопил транспорт противника. Легкая зыбь бежала навстречу флагману. В небе среди тающих облаков неумолчно гудели истребители. Еле видимые, они кружили в солнечной вышине.
Сазонов обратил внимание на нарастающий гул круто идущего на снижение истребителя. Моряк поднял бинокль. Самолет из поднебесья устремился прямо на корабль. Звук мотора нарастал, ширился и наконец рванул воздух над самыми головами моряков. Промелькнув над кораблем, круто взмыл к облакам…
— Эх и дает жизни! — восторженно сказал Храпов.
Панов повернулся к товарищам.
— Она! Братишки, она! — крикнул он во все горло. — Говорил я вам, что Наталья Герасимовна вернется?!
— С чего ты взял? — недоверчиво спросил Храпов.
— По почерку видно! Ее манера приветствовать нас.
— Гвардии капитан далеко, — отмахнулся Храпов.
— Не отрекайтесь, братцы! Забыли, как она здоровалась? Она это! Поверьте мне!
Уверенность Панова передалась товарищам. Действительно, все было очень похоже. Именно так здоровалась с моряками капитан Быстрова.
— Клянусь, братцы, — продолжал Панов, — сердце сердцу весть подает!
— Не может быть! — уже не очень твердо настаивал на своем Храпов.
— Правильно, Женя! Она!.. Ур-ра! — заорал Усач, ударив Панова по плечу.
— Прав он, товарищи! — крикнул Горлов и от избытка чувств хлопнул бескозыркой о палубу.
Сазонов стоял как прикованный к месту и глядел прямо перед собой. Он не хотел каким-нибудь движением или словом выдать свое волнение.
Истребитель еще раз низко пронесся над кораблем.