Наконец справа от себя она увидела Никитина. Его самолет скользил на левое крыло, приближаясь к ее машине и заходя по-журавлиному в треугольник. Слева подстраивался Мегрелишвили. Вскоре звено, ведомое Быстровой, точно по курсу пошло к своему аэродрому.
Радиопеленгатор передавал увертюру из «Руслана и Людмилы». Прислушиваясь к музыке, Никитин внимательно разглядывал самолет Быстровой. Дым, а порой резкие языки пламени, вырывавшиеся из выхлопных труб правой стороны мотора, походили на выстрелы пушки. «Дотянет ли до базы?» — думал командир звена.
Тем не менее самолет Быстровой шел хорошо, и Никитин постепенно успокоился, хотя и не перестал следить за поврежденной машиной.
Вскоре Никитина вызвал по радио Сазонов и запросил подробности налета «мессершмиттов». Переговорив с Сазоновым, Никитин связался с Быстровой и весело, слегка по-волжски окая, пробасил в ларингофон:
— «Шестой»! Слушай меня… «Баян» говорит («Баяном» он называл Сазонова), что передал «сорок пятому» (командиру полка Смирнову) о твоей победе. И «девятнадцатый» (контр-адмирал Славин) знает обо всем. Пока им неизвестно последнее наше приключение!.. Очевидно, сейчас передадут, или сами доложим…
— «Сорок пятый» с меня стружку снимет за поврежденную машину.
— Ерунда!
Слова командира не успокоили Наташу. Вдруг самолет надолго выйдет из строя, и ей поневоле придется бездействовать? А как можно сейчас сидеть без дела?!
Пройдя километров двести, летчики увидели очертания знакомых берегов, затем и свой аэродром.
Самолеты пошли на посадку.
На следующий день радио принесло тяжелую весть: погибла Герой Советского Союза майор Марина Михайловна Раскова. Ее смерть произвела на Быстрову гнетущее впечатление. Наташа, запершись в своей комнатушке, проплакала все утро.
Раскова была ее любимым героем. История поисков Расковой на Амгуни после рекордного перелета, ее мужество и выдержка в лесных дебрях Дальнего Востока навсегда врезались в память тогда еще совсем молоденькой Наташи. Сейчас она оплакивала знаменитого штурмана и организатора женского авиационного полка и сокрушалась, что ей, Быстровой, так и не довелось познакомиться с Мариной Михайловной. В голове назойливо теснились раздумья о своей жизни, своей судьбе, о том, что ждало ее, Наташу, в будущем… Вновь и вновь с особой остротой оживала затаенная тревога и о семье, попавшей в оккупацию. Мать, сестра, братик… Живы ли они?
Наташа долго стояла у окна. День был грустный, серый. Ветер сиротливо шумел в почерневшей аллее кипарисов. Приближалось время завтрака. Хотелось сходить на стоянку самолетов. Сумеет ли Кузьмин отремонтировать машину за те тридцать шесть часов, которые он попросил у начальства?