— Как неприятно, — сказал бей, прикрывая за собой дверь в библиотеку, — читать о себе в газете.
Элеонора подняла глаза. Она не знала, давно ли бей наблюдал за ней, стоя в дверях. Хотя бей улыбался, лицо у него было серьезное. Он хмурил брови, руки напряженно застыли — все это недвусмысленно указывало на то, что разговор предстоит серьезный.
— Должен сказать, что мне повезло: обо мне писали в основном правдиво. Пусть без особого уважения, но правдиво.
Элеонора затеребила воротник, потом свернула газету. Ей не хотелось показаться невежливой.
— С тех пор как ты вернулась из дворца, — с этими словами он пододвинул стул и сел напротив нее, — по Стамбулу гуляют всевозможные сплетни.
— И какие же? — спросила она.
— В этой статье, — бей взял в руки газету, — хотя и допущены некоторые ошибки, но в целом четко изложены те слухи, которые мне самому довелось слышать.
— Слухи? — неуверенно переспросила Элеонора. Она не знала, что сказать, и не понимала, чего ждет от нее бей. — Разве в них есть правда?
Бей поднял левую бровь, расправил газету и перекинул ее через спинку стула.
— Вот именно об этом я и хочу с тобой поговорить. За последние несколько дней я заметил, что какие-то подозрительные люди шныряют по порту, вокруг бешикташской мечети и кафе «Европа». Все это навело меня на мысль, что за нашим домом и за мной самим следят.
Элеонора задохнулась, на ее щеках заалели пятна стыда. Монсеф-бей был так добр к ней. Защищал ее, опекал, давал все, чего бы она ни попросила, ничего не требуя взамен. Меньше всего на свете она хотела навредить ему.
— Я знаю, что твоя память еще слаба, — говорил тем временем бей, — но ради моего и твоего же собственного блага прошу, вспомни, о чем ты говорила с султаном.
— Если бы я только могла, — сказала она, — я бы все рассказала. Но я не помню. Честное слово. Только вот гирканцы…
— Гирканцы?
— Я рассказала султану, во всяком случае я начала рассказывать, историю о гирканцах и ассирийцах из Ксенофонта.
— Из Ксенофонта, — повторил бей и посмотрел на книжные полки. — Что бы это ни было, оно сильнейшим образом повлияло на султана. И теперь этим вопросом занимаются самые могущественные люди.
Бей встал и подошел к книжному шкафу, в котором стояли труды по истории. Он едва заметно улыбался, но по тому, как подергивались его губы и одеревенела спина, Элеонора понимала, что он встревожен. Он перелистал страницы «Избранных сочинений» Ксенофонта и сел в кресло.
— Ты провела удачную аналогию. — Он откинулся на кожаную спинку кресла. — Гирканцы и ассирийцы.
Элеонора молчала, она не знала, что и думать. После долгой паузы бей отдал ей газету и встал.