Якоб вынул трубку изо рта и с любопытством посмотрел на дочь, как будто давно ее не видел и теперь пытался припомнить ее имя.
— Когда ты это выучила, Элли?
— Сегодня, папочка, после ужина.
— Ты выучила целый абзац прямо сейчас?
Элеонора переводила взгляд с отца на Руксандру:
— Я что-то неправильно сказала?
Она ждала ответа. Огонь приятно грел ноги.
— Нет, Элли. Вовсе нет. Просто мы удивлены, я, по крайней мере, тому, как быстро ты запоминаешь.
— Это бессмыслица, — сказала Руксандра. — Это невозможно выучить меньше чем за месяц, ну пусть будет за две недели, если ребенок очень умен.
Якоб стиснул трубку и повернулся к дочери:
— Скажи, как ты это сделала, Элли?
Она не знала, что сказать. Как объяснить такую простую вещь? Она запомнила буквы, сосредоточилась, и все.
— Сначала я выучила, как буквы звучат, — сказала она и отошла от огня, который становился чересчур жарким. — Потом я смотрела на слова и слышала, как они звучат, ну а когда слышишь рассказ, его легко запомнить.
Той ночью Элеонора услышала в полусне, как отец и Руксандра ссорились. Сквозь стук кулаками по столу и хлопанье дверей мало что можно было разобрать, но она поняла, что отец был за продолжение занятий, а Руксандра — против. На следующее утро за завтраком отец объявил, что будет сам заниматься с дочерью, а Руксандра продолжит обучать ее работе по дому. Руксандра кивнула, неспешно намазывая хлеб маслом. С того утра в доме действовал новый распорядок: утро и день по-прежнему посвящались иголкам, ниткам, сметкам и щеткам, зато вечера были отданы настоящим занятиям.
Первые недели Элеонора заучивала тексты из зеленой книжки: описания столичных городов, рассказы о повадках зверей и горестные истории о детях, поддавшихся искушению. Вскоре стало понятно, что она готова к более сложному чтению. Так они добрались до книжного шкафа, который занимал угол в гостиной. Внушительную конструкцию из ильма украшала пара китайских котов, на полках теснились разноцветные кожаные корешки — каких только книг там не было: маленькие, большие, тонкие, толстые, все с тиснеными названиями. За полгода Элеонора осилила большую часть нижней полки. Она читала, сидя на коленях у отца, а тот курил свою трубку да иногда проводил рукой по ее волосам. «Басни» Эзопа, «Путешествия Гулливера», «Три мушкетера» Дюма и «Сказки тысячи и одной ночи» были проглочены в один присест. Кроме того, Элеонора научилась писать, считать, и немного говорить по-турецки — все это давалось ей на удивление легко.
Из уважения к тому, что Якоб называл «фантазии Руксандры», Элеоноре без конца повторяли, чтобы она не смела разговаривать с чужими о своих занятиях. Она не понимала почему, зато прекрасно знала, что лучше не перечить Руксандре, даже если очень хочется. В любом случае нарушить этот запрет было довольно трудно: за исключением праздников и редких прогулок за городом, Элеонора выходила из дому только раз в неделю, по понедельникам, когда Руксандра брала ее с собой на базар.