Конечно, Абдул-Гамид не собирался посылать войска в такую даль, да и случай был не слишком ясный, но санджакбей проделал большой путь от самого Нового Пазара лишь для того, чтобы лично попросить о помощи, — безусловно, его следовало выслушать. Санджакбей, армейский офицер в прошлом, излагал свои доводы в пользу немедленного военного вмешательства уже довольно долго. От возмущения он брызгал слюной, так что время от времени вынужден был прерываться и утирать рот, и почесывал затылок. До того как получить назначение в Новопазарский санджак, бей тридцать лет прослужил в Третьей армии, где прославился в основном свирепостью. Ходили слухи, что однажды он приказал вырезать целый болгарский город за то, что жители отказывались пускать его отряд на постой. Абдул-Гамид находил, что такая жестокость была излишней, но генерал Сипах-оглу особенно рекомендовал бея на пост в Новопазарский санджак, и великий визирь поддержал эту кандидатуру. Печально, что санджакбей оказался бездарным наместником, не смог самостоятельно справиться с таким простым делом. Следовало признать, что и на этот раз советники подвели его, надо было действовать по своему разумению.
Абдул-Гамид облокотился о диван и посмотрел на рукав кафтана, потом пропустил шелковую ткань между пальцами и потер, чтобы почувствовать переплетение нитей. У них с Джамалудином-пашой было столько важных дел, а вместо этого приходилось слушать бея, который все сильнее раздражал его. А ведь в это время шла война между сербами и болгарами, Пруссия в массовом порядке высылала евреев и поляков. Ну почему нужно докладывать о нападении на сборщика податей непременно самому султану? Вот что тревожит, так это греческая сепаратистская ячейка, которую Джамалудин-паша раскрыл в Салониках. Или нарастающее недовольство конституционалистов, которые требуют распустить парламент. Пока санджакбей говорил, султан обратился мыслями к событиям прошлого года и по привычке задумался о конгрессе, собравшем представителей Великих Держав в Берлине. По личному совету Бисмарка он послал самых опытных дипломатов в помощь Саддулаху-бею, но они оказались лишь пешками в большой игре: все, что от них требовалось, — усилить позиции Пруссии. Пока Великие Державы делили Европу, его эмиссары попивали аквавит со шведами и норвежцами. И это посланники когда-то великой Османской империи, земли которой граничили с Веной на западе и Персидским заливом на востоке, — империи, с чьим мнением считались, чьего гнева страшились! Теперь же их повсеместно посчитают нацией рыбаков и пьяниц.