Зарницы в фиордах

…Уже почти три месяца идет война. Она круто повернула судьбы миллионов людей, перевела всю жизнь с мирных рельсов на военные дороги, и никому не известно, что ожидает за следующим поворотом и где конец этого тяжелого и героического пути.

Каждый день, как только сумерки смажут линию горизонта, сомкнут небо и воду, выходят в море наши катера. Крохотные и беззащитные на первый взгляд, они бесшумно крадутся вдоль берега, зорко всматриваются в водную гладь, но ничего не видно, все тихо.

Только изредка откуда-то из-за клочьев тумана вдруг доносятся какие-то неясные звуки, но сколько ни вслушивайся, не определишь, откуда они и что они значат.

Посвистывает ветер, на лицах оседают брызги, монотонно стучат о борт волны — катернику до них рукой подать, иное дело для команды на больших судах.

Двадцать один час. Посту, расположенному на полуострове Средний, коротко докладывают:

— В районе Яр-фиорда дымки.

Два торпедных катера выходят из базы на боевое задание: ТКА-11 и ТКА-13. Командуют катерами молодые командиры: на ТКА-11 Георгий Светлов, а на ТКА-13 Александр Шабалин. Всего девять часов вечера, но уже совсем темно, море и небо почти сливаются в ночной мгле, круто приправленной северным густым туманом. Но вот ветер начинает разгонять туман, и это тревожит командиров. Нелегко выйти незамеченными к побережью: за кормой катеров далеко тянется белая дорожка вспененной воды и словно светится в темноте.

На первом катере идет Светлов, катер Шабалина держится в кильватере. Сегодня первый раз они идут на встречу с врагом, до сих пор им ни разу не удавалось обнаружить корабли противника.

Шабалин стоит, положив руки в больших рукавицах на штурвал. Стоит так уверенно, так спокойно, что кажется, нет такой силы, которая могла бы оторвать его от палубы. Он слит со своим катером в одно целое, каждой клеточкой тела ощущая и ритм работы двигателей, и легкую вибрацию корпуса, и сердитые толчки волн о борт. Одетый в непромокаемый плащ и высокие резиновые сапоги, он только щурится, когда ему в лицо летит колючая водяная пыль, и на губах оседает твердая соленая пленка. Вкус морской воды привычен Александру, он давно породнился с морем, с самого детства, и знает его как горожанин знает улицу, на которой прожил всю жизнь.

Александру даже не верится, что это не очередное учебное плаванье, так все обычно и обыденно. Но впечатление обыденности обманчиво. Они выполняют боевое задание, и нервы у всех напряжены так, что стоит Шабалину на секунду дольше задержать на ком-нибудь свой взгляд, как тот замирает, чтобы не пропустить ни одного, даже едва заметного, жеста командира. Все готово к встрече с врагом. А встретят они его сегодня наверняка. И дело не только в замеченных дымках конвоя. Шабалин был уверен, что сегодня они не вернутся с пустыми руками. Называйте это предчувствием, инстинктом — как угодно. Александр, подобно охотнику, угадывающему приближение зверя, чувствовал близость врага и напряженно торопил время — быстрее бы!