Якоб стряхнул в серебряную пепельницу столбик пепла.
— Мы с Элли найдем чем себя занять. Посмотрим Девичью башню или Румелихисар.
— Нет, — продолжил бей, выкидывая победный дубль. — Я хотел бы, чтобы вы с Элеонорой присоединились ко мне. Я редко выбираюсь на подобные приемы, но вам может понравиться. И уверяю вас, вы только окажете мне любезность. При обычных обстоятельствах я почти наверное отказался бы от этого приглашения, но сейчас мне неплохо было бы показаться в обществе.
Якоб подхватил игральную кость и постучал по ней кончиком ногтя.
— Мы так благодарны вам за все, — сказал он и обернулся к Элеоноре за подтверждением своих слов. — Нам будет очень грустно расставаться со Стамбулом.
Элеонора зажмурилась и кивнула. Конечно же, она знала, что наступит день, когда им нужно будет проститься с беем, со Стамбулом и с той жизнью, к которой она так быстро привыкла, но знать это и понимать, что час разлуки уже пришел, — совсем разные вещи. Ведь каждому известно, что настанет день, когда придется покинуть этот мир, но разве хоть кто-нибудь бывает к этому готов? Элеонора посмотрела на новые черные ботинки из лакированной кожи и стукнула каблуками:
— Поиграй со мной, папочка!
Не так уж ей хотелось играть, но кто знает, представится ли другая возможность сыграть на доске бея. Повисла пауза, Элеонора задумалась обо всех остальных неиспользованных возможностях, неосуществимых планах и мечтах, которые так и останутся мечтами.
— Я сыграю, — сказал бей, — если вы не возражаете, Якоб.
— Нет-нет, что вы. Одна партия никому не повредит. Просто… просто эти несколько недель тянулись так долго.
— Да, конечно, — ответил бей и повернул столик, чтобы удобнее было ставить шашки для новой партии. — Ты уверена, что хорошо поняла правила?
— Да, — сказала Элеонора, глядя на доску, — по-моему, поняла.
Он вручил ей кости, она чуть помедлила, привыкая к ощущению холодка слоновой кости в ладонях, и выкинула единицу и двойку — хуже начала не придумаешь. Элеонора бросила взгляд на отца и склонилась над доской, раздумывая, как пойти. Потом сделала три хода влево.
— Не хочешь переходить? — спросил бей. — Так тебя будет легко атаковать.
Она отрицательно помотала головой.
— Смотри, — продолжал он, показывая ей возможные ходы, — если я выкину два или четыре, я побью тебя.
— Я уверена.
Бей повел плечом и выкинул восемь.
— Тогда, — сказал он и сделал последний глоток чая, — я пойду так.
К концу первой партии Якоб вовсю храпел, что должно было бы напомнить игрокам о позднем часе, но за первой партией последовала вторая, и только тогда, когда Элеонора обыграла бея дважды, они решили, что пора спать.