Он вернул ей книгу, и Элеонора погрузилась в чтение.
«Почему же он сразу не сказал, что перья — это снег? Как это глупо».
— Истинная правда, — согласился преподобный. — Очень глупо.
Джеймс отложил вилку и задумался. Типичный вундеркинд типа Лукреция или Мендельсона, но что-то в ней было еще: внутреннее благородство, погруженность в себя и при этом почти полное отсутствие рефлексии, во всяком случае на первый взгляд. Как бы то ни было, вопрос не в том, вундеркинд она или нет. Вопрос в том, что с ней делать.
Увы, Стамбул не слишком-то питательная почва для того цветка. Робертс-колледж сразу же отпадает по нескольким причинам. Местные школы для девочек — просто несерьезно. Лучше всего пригласить к ней учителя, того, с кем она сможет заниматься греческим, латынью, риторикой, философией и историей. Но ведь в Стамбуле не сыщешь и мало-мальски приличного преподавателя. Он на секунду задумался, и решение пришло само собой. Да, это лучше всего. Он сам будет ее учить. Занятно видеть такой ум за работой. Каждодневное наблюдение за тем, как расширяется ее словарный запас, даст материал на целую монографию. Да и беспрепятственный доступ в дом Монсефа-бея будет обеспечен.
После сыра преподобному представился случай предложить свои услуги. Бей позволил Элеоноре уйти к себе и пригласил преподобного в библиотеку выкурить сигару и выпить коньяка.
— Надеюсь, еда вам понравилась, — проговорил бей, усаживаясь в кресло.
— Да, превосходный ягненок. И булгур. Сварен с апельсиновой цедрой?
Бей повертел бокал в руках, наблюдая, как золотистая жидкость медленно стекает по стенкам.
— Скажите мне, — сказал он, пропуская вопрос преподобного мимо ушей, — как вы находите мисс Коэн? Меня интересует ваше профессиональное мнение.
— Она неплохо держится, учитывая, что ей довелось пережить.
Бей поставил бокал на столик рядом с собой.
— Я ценю вашу деликатность, — заговорил бей. — Но сейчас не время для нее. Девочка не разговаривает со смерти отца. А это, как вам известно, случилось почти месяц назад. Вы считаете, это нормальное проявление скорби?
Преподобный затянулся сигарой и стряхнул столбик пепла. Пусть молчание скажет все за него. Потрескивание огня, поскрипывание кресла и подрагивание колена бея — во всем этом будто бы разлилось его беспокойство за судьбу девочки.
— Вы не думали пригласить к ней учителя? Он будет направлять ее чтение и поможет в занятиях.
Бей сплел пальцы перед носом и чуть подался вперед:
— Мне казалось, что проблема частично кроется в чтении.
— Дело не в чтении, — поправил его преподобный. — А в выборе книг. Я никогда не считал чтение романов достойным занятием, разве что для праздных девиц и романтически настроенных юнцов. Такая легкомысленная книга, как «Песочные часы», хоть и прекрасная вещь в своем роде, не отрицаю, не может принести никакой пользы. Но вот если давать девочке книги по философии, истории, риторике — это сослужит ей хорошую службу.