Она ожидала услышать прямо с порога чего-то вроде: «Ну как там твой ромашковод?», или «Надеюсь, нытик не сильно переживал из-за моей несдержанности?», или «Влада, как ты можешь страдать по такому странному… парню, когда есть такой распрекрасный я?», или… стандартных грязных намеков на то, что он не собирается изменять своим принципам и оставлять упрямство Влады «безнаказанным», или… Да что угодно ожидала! Только не сухого и притворно вежливого – «Доброе утро, - быстрый взгляд на дорогие наручные часы, и продолжение в недовольном тоне – я ведь говорил, что не люблю непунктуальность?»
И что, скажите, на милость, девушке стоило ответить на подобное? Никчемные и скомканные извинения, с обещанием, что подобное больше не повторится. Вот и все на что тогда она оказалась способна. Затем скорые пояснения обязанностей на занимаемой должности, и удивительно вежливые пожелание удачного первого рабочего дня. И все. Больше ничего! Ни слова, ни полуслова, ни косого намека, ни мимолетного взгляда…
Сказать, что подобное удивило Владиславу, ничего не сказать. Она была шокирована и жутко зла. В то время, когда ей больше всего на свете хотелось повздорить, нагрубить и нахамить, обвинить во всех смертных грехах, Громов не дал девушке для этого ни малейшего шанса.
Не могла же она сама, первая, затронуть запретную тему? Могла, конечно, но почему-то не затронула. Может быть, виновен был чересчур хмурый взгляд мужчины, может стальные и беспрекословные нотки в его голосе, но, тем не менее, Влада смолчала. Да и не особо хотелось, если честно, в первый рабочий день выводить из себя непосредственного начальника, который в тот момент выглядел реально строгим шефом. И не знай Влада его другую сторону, никогда бы не подумала, что за уверенностью и прямым расчетом кроется наглость и напыщенная самовлюбленность.
Но самым странным было другое. Девушка реально не понимала, нравится ли ей Громов в ипостаси такого начальника. Нет, безусловно, если бы он всегда вел себя подобным образом, то она, лишь обеими руками «за». Но проблема в том, что Влада понимала - это своего рода затишье перед бурей. Ну не может такой человек, как Антон так быстро и просто сдаться. Даже невооруженным взглядом было очевидно, что он что-то замышляет. И чем дольше он строил из себя грозного и правильного начальника, тем страшнее становилось от масштабности его «грандиозных» планов. И ведь Ильина ничего не могла с этим поделать. С её стороны выглядело глупо, если бы она напрямую спросила у Антона, что тот задумал. Хотя несколько раз желание было настолько сильным, что девушка буквально осаждала себя, чтобы не пойти и не накричать на мужчину. Но опять же, это было бы слишком по-детски нелепо. Она ведь вообще не имеет право на подобное. Оттого и приходилось который день сидеть словно на пороховой бочке. И ко всему прочему опять же отношения в коллективе не способствовали тому, чтобы хоть ненадолго расслабится.