— Атакуем! Все вдруг, — подал Кожедуб команду, опрокидывая самолет на пикировщиков противника. С ходу, славировав в строю «юнкерсов», Иван вышел в хвост ведущему и с тридцати метров ударил из пушек. Тут же потянул самолет на боевой разворот и устремился в новую атаку. Подошедшие «фоккеры» вступили было в бой, но из-за недостатка горючего вскоре оставили сферу сражения. Строй Ю-87 был сломлен, три машины противника, в том числе самолет, атакованный Кожедубом, были сбиты. Боевой счет на новой машине был открыт.
В этом бою парой «мессеров»-охотников был сбит самолет Брызгалова. К счастью, летчик сумел выброситься с парашютом и на следующий день возвратился в часть. На память от того боя у Павла Александровича на всю жизнь остался глубокий шрам на подбородке — вражеская пуля прошла под челюстью, не задев кость.
…Ответ Василия Викторовича Конева не заставил долго ждать. Он обратился с письмом к командованию части с просьбой отпустить Кожедуба к нему на побывку. Командир ответил колхознику приветливым письмом, извинялся, что летчика отпустить не может, ссылался на напряженную боевую работу. Она действительно была сложной и лишь изредка прерывалась нелетной погодой. А в конце мая разыгралось напряженное воздушное сражение под Яссами.
В начале лета Иван Никитович кратко рапортовал колхознику Коневу:
«Дорогой Василий Викторович! Спешу сообщить, что на Вашем самолете я сбил восемь самолетов врага, из них пять хваленых "Фокке-Вульф-190".
Теперь на моем счету сорок пять сбитых самолетов врага.
Позвольте закончить это письмо уверением, что мой боевой счет будет все время расти.
С боевым приветом капитан Кожедуб».
Письмо это было написано 7 июня, когда Кожедуб одержал на подарке Конева восьмую победу. Среди сбитых машин были 1 Хш-129, 2 Ю-87, 1 Ме-109 и 4 ФВ-190.
Важно заметить, что именной, с приметными надписями самолет в бою был источником повышенной опасности для летавшего на нем летчика. Настырные немецкие асы, зачастую не имевшие конкретных боевых задач и воевавшие в режиме «свободной охоты», старались сбить «раскрашенный» самолет во что бы то ни стало.
«Не только наши летчики, но и немцы сразу замечали самолеты ведущих с подобными надписями и старались сбить. Поэтому я и летчики эскадрильи теперь должны были действовать в бою еще продуманнее и решительнее, быть еще осмотрительнее»[25], — писал Кожедуб.
Можно привести десятки примеров, когда индивидуальные раскраски машин удалялись при согласии самих летчиков, сознающих повышенную опасность боевой работы на таких самолетах. Тот факт, что Кожедуб, а за ним Брызгалов и Евстигнеев активно воевали на «раскрашенном» истребителе в течение года, говорит о высочайшем мастерстве советских летчиков, об их боевой дерзости.