В голове по-прежнему вихрился торнадо лиц, каких-то обрывочных воспоминаний, звуков. Но закручивался этот торнадо все сильнее и сильнее, превращая лица, воспоминания и звуки в сплошную, несущуюся мимо пелену.
И тряска каталки, болезненно отдававшаяся в груди, вовсе не способствовала ясности мыслей и остановке вихря. Наоборот, с каждым новым толчком боль из груди перемещалась к голове, пока не разорвала ее в клочья.
И последнее, что он успел почувствовать, прежде чем провалился в небытие, было огромное облегчение.
Наконец-то все кончилось…
Плавать в мягкой бархатной пустоте ему даже понравилось. Тишина и покой. Нет боли, нет страха, нет отчаяния. Нет… Еще чего-то нет, очень важного, самого главного!
Но вот чего…
Вспомнить он не мог.
А потом бархат покоя начал рваться. Сначала дырки были маленькими, быстро затягивающимися. Сквозь них успели просочиться невнятные силуэты и обрывки фраз.
Что-то насчет донорской крови, критического состояния, комы… А порою эти смутные силуэты вообще несли какую-то непонятую тарабарщину с множеством шипящих звуков.
Но эти обрывки не задерживались в сознании, через пару мгновений они растворялись в бархате покоя.
Вскоре прорехи начали расти. И силуэты стали четче. А фразы – целыми.
Но чаще всего это по-прежнему была шипящая тарабарщина. Хотя иногда речь силуэтов становилась понятной.
Он заметил, что подобное случалось, когда среди странных порождений его галлюцинирующего мозга появлялись обычные люди.
Да, он был абсолютно убежден, что находится в плену галлюцинаций. С ним случилось что-то очень плохое, катастрофически плохое. Настолько плохое, что он никак не может всплыть на поверхность этого бреда, глотнуть воздух реальности и хотя бы вспомнить – КТО ОН?!
Потому что сейчас он понятия не имел, кто он, как его зовут, где родился и что вообще произошло. Ощущение было прегадостным.
А еще гадостнее были его галлюцинации. Эти существа походили на каких-то уродливых, пытавшихся замаскироваться под людей рептилий. И у них это почти получилось – имелись у них две ноги, две руки, длинное, несуразно вытянутое, но в целом вполне человеческое тело, приплюснутая сверху голова с узкими губами, глубоко посаженными глазами.
Не красавцы, совсем не красавцы, но, если не присматриваться, люди.