…Тяжело звякнули кандалы, и публика на площади сразу оживилась. Солдаты римской стражи под руководством Эмилиана (его локоть картинно висел на пропитанной кровью перевязи) вытолкали наружу закованных в цепи Калашникова и Малинина. Скорбный путь арестантов продлился пару минут: тюремная пристройка (служившая разновидностью гауптвахты для проштрафившихся солдат) почти вплотную «лепилась» к прокураторскому дворцу. Издавая веселый звон наподобие тройки с бубенцами, оба приятеля поплелись вверх по лестнице. Зеваки притихли: преступники, даже если учесть тяжесть содеянного ими, являли собой страшное зрелище. Их лица покрывали черные синяки, на обнаженных до пояса спинах сплошной бурой коркой засохли кровавые полосы. По дороге от пещеры до виллы Пилата солдаты отряда Эмилиана выместили на пленных всю злость за раненых товарищей. Чуть позже, зайдя в камеру, мстительный Эмилиан добавил от своих щедрот по пять ударов хлыстом. Примерно столько же заключенные получили и сегодняшним утром, когда Малинин наивно спросил у стражи – когда подадут завтрак?
…Стоя на верхней мраморной ступеньке, Калашников уловил повисшую в воздухе тяжелую ненависть угрюмо молчавшей толпы. Малинин, ощупывая свежий синяк под глазом, тоже понимал – ничего хорошего им не светит.
– Похоже, они к нам не слишком гостеприимно настроены, – сделал грустный, но точный вывод казак, пытаясь разрядить обстановку.
– А с чего им нас любить? – вяло ответил Калашников. – Они же поголовно уверены, что мы с тобой прикончили первосвященника Каиафу, а на закуску – еще и кучу народу. Удивительно, как нас пока не растерзали на месте.
Над головой Калашникова просвистела «первая ласточка» – гнилое яблоко, брошенное кем-то из ремесленников. Вслед за солистом вступил хор: на узников обрушились апельсины, инжир и отборный конский навоз.
– Нам нужен хороший адвокат, повелитель, пролепетал Малинин, неловко уворачиваясь от щедро летящих в его сторону протухших «гостинцев».
– Кто бы спорил, братец, – не возражал Калашников, вытирая с разбитых губ остатки лимона. – Но в Римской империи никому адвоката в принципе не полагалось. Да и чем юрист поможет? Серийные убийства плюс подозрение в шпионаже в пользу Парфии – да мы уже десять раз «вышку» заработали.
– И каким образом нас казнят? – зазвенев кандалами, обмяк Малинин.
– Полагаю, распнут на кресте, – дружелюбно пояснил Калашников. – Казнь мучительная, но популярная. Римляне, сам понимаешь – они звери еще те. Например, после разгрома Спартака казнили шесть тысяч гладиаторов из его армии. Кресты с распятыми стояли вдоль всей дороги из Рима в Капую. В качестве особого исключения в империи могут засечь кнутом, удушить или сбросить со скалы. Эстетам и патрициям (к коим мы не относимся), подносили чашу с ядом, либо предлагали добровольно вскрыть себе вены.