А теперь представьте себе, как невероятно трудно малой горстке храбрецов удержать клочок земли на противоположном берегу в течение нескольких часов, а то и суток! Израненные, порой превращенные в кровавое месиво, они держались до последнего вздоха, понимая, как важен этот кусочек берега для тех, кто скоро подойдет к Днепру вслед за ними. Так что днепровские герои — настоящие герои: они совершили подлинный подвиг, и Золотые Звезды украшают их грудь заслуженно. Каждый из них и все они вместе совершили такое большое дело, которое сберегло жизни сотням тысяч их боевых соратников. Если бы Днепр не был форсирован с ходу и сразу, мгновенно не использованы и не расширены эти плацдармы, не отбросили бы немцев от Днепра, сколько пришлось бы потерять жизней, преодолевая такую водную преграду, как говорится, в плановом порядке, пришлось бы не один месяц готовить и осуществлять широкомасштабную стратегическую наступательную операцию по форсированию широкой водной преграды. И еще не известно, была бы она удачной — Днепр и оборона на западном берегу, пожалуй, не меньшее препятствие, чем пролив Ла-Манш, который союзники не решались форсировать несколько лет! И нашим войскам подготовка потребовалась бы тоже основательная и продолжительная.
Иван Данилович вручал награды своим славным воинам на поле брани. Не забывал он и тех, кто оказался в госпиталях. Вот один из таких эпизодов (заимствован мною из книги А. Шарипова):
«Утром в госпитальную палатку, где лежал Грицун, неожиданно вошел командующий. Пригнувшись у входа, задев широкими плечами полы палатки, он приблизился к кровати Грицуна. Грицун открыл глаза, и слезы радости покатились по его щекам. Генерал присел у его постели, положил руку на голову и по-братски ласково сказал:
— Вот где мы опять встретились! Добре, хлопче, добре бился ты за честь батькивщины. Выздоравливай, друже, поправляйся. — Командарм прикрепил к его груди орден Красного Знамени.
Справившись с волнением, Грицун произнес:
— Товарищ генерал! Мы так поспешали швыдче очистить шлях до Киева, но что-то оказались далеко от Киева. Что же это получается, хиба наша армия не будет освобождать ридну столыцу?
— Будем освобождать Киев, а как освободим — несколько дней побудешь у родных. Быстрее поправляйся! — Иван Данилович узнал, что Грицун родом из-под Киева.
— Товарищу генерал! — заволновался Грицун. — Когда наши войска пойдут на Киев, если меня не отпустят, я втикаю!
Черняховский улыбнулся. Затем он взглянул на часы, пожал руку Грицуну и пошел к другим раненым.
Солдату казалось: все, что только произошло, ему приснилось. Мальчишкой Грицун мечтал хотя бы посмотреть на прославленных кавалеров орденов Красного Знамени, таких, как Котовский, Буденный, Ворошилов. И вот, оказывается, он, рядовой, удостоен такой высокой награды. И его еще острее охватывало нетерпение: скорее из госпиталя — к товарищам, в родную роту. Не опоздать бы — ведь скоро пойдут освобождать Киев!»