— Звучит мелодраматично, — тихо заметил Уэбб, откинувшись на спинку стула и пригубив из стакана. — Но ведь и мне приходилось работать в таких условиях, верно?
— Это было больше созданным тобой образом, чем реальностью, но люди, которых ты использовал, считали это правдой.
— Значит, я вновь найду этих людей и вновь прибегну к их помощи. — Дэвид стремительно подался вперед, держа стакан обеими руками. — Он вынуждает меня выйти на свет, Алекс! Шакал требует, чтобы я раскрыл карты, и я обязан принять вызов.
— Заткнись, — раздраженно перебил его Конклин. — Теперь ты разыгрываешь мелодраму, изображаешь из себя героя второразрядного вестерна. Стоит тебе только показаться — Мари станет вдовой, а дети — безотцовщиной. Такова жизнь, Дэвид.
— Ты ошибаешься. — Уэбб покачал головой, глядя на свой стакан. — Он охотится за мной, значит, я обязан начать охоту за ним. Он хочет выманить меня из укрытия, значит, я обязан опередить его... Только так. Нет другого способа навсегда вычеркнуть его из нашей жизни. В конечном счете Карлос идет против Борна. Мы вернулись к тому, что уже было тринадцать лет назад. «Альфа, Браво, Каин, Дельта... Каин вместо Карлоса, а Дельта вместо Каина».
— Это ваш идиотский парижский пароль тринадцатилетней давности! — резко перебил его Алекс. — Дельта из «Медузы» бросил вызов Шакалу, находясь в зените своей мощи. Но сейчас мы не в Париже, и прошло целых тринадцать лет!
— А еще через пять лет пройдет восемнадцать, еще пять — и будет двадцать три. Что ты, черт подери, от меня хочешь? Чтобы призрак этого сукина сына все время витал над Мари и детьми? Трястись, когда жена и дети выходят из дома? Провести в постоянном страхе остаток жизни?.. Ну уж нет, заткнись, оперативник! Ты все прекрасно понимаешь. Аналитики могут разработать с десяток разных планов. Мы же воспользуемся кое-какими деталями не более чем из шести и еще будем благодарны, когда окажемся в самой гуще событий. Тут мы сами решаем, что делать... Кроме того, у меня есть преимущество: на моей стороне — ты.
Конклин заморгал, сглотнул, после чего пробормотал:
— Ты растрогал меня, Дэвид. Даже слишком. Я лучше себя чувствую, если действую сам по себе и нахожусь за тысячи миль от Вашингтона. Здесь мне всегда несколько душновато.
— Этого не было, когда ты провожал меня на рейс до Гонконга. Тогда ты был способен решить уравнение, поменяв местами его части.
— Тогда было легче — всего лишь обычная операция. Грязная вашингтонская стряпня, от которой несло, как от тухлого палтуса; запах был такой, что я нос воротил. Сейчас все по-другому: мы имеем дело с Карлосом.