"Три дня назад, 14 июля, во Франции началась гражданская война". - Я вижу недоверие в ее глазах. - "Народ восстал, чтобы свергнуть аристократию". - Она изо всех сил пытается осмыслить услышанное, я обнимаю ее.
"Pourquoi?" (Почему?)
"Потому что у тебя есть так много всего, а у них почти ничего нет. Это же так просто. Хотя нет, это сложно, но для обычных людей это все, что они видят".
"Но зачем ты привела меня сюда?"
"Потому что иначе ты бы умерла".
"Я думаю, ты преувеличиваешь, малышка".
"Нет, большинство аристократов, которые были схвачены ... были казнены".
"Нет", - ее шепот теряется в слезах. Знаю, что я всколыхнула ее до основания. Весь ее мир разрушился, и я принесла ей плохие новости. Франсуаза в шоке, ее трясет, и я заворачиваю ее в одеяло, лежащее на кровати. Она никак не может согреться, поэтому я принесла еще одно одеяло, которым до этого занавешивала зеркало, чтобы накрыть ее.
"Может, ты хочешь какое-то время побыть в одиночестве?" - Я делаю шаг, намереваясь оставить ее, но большая рука выскальзывает и хватает меня за руку.
"Пожалуйста, дорогая, останься со мной". - Я не хочу оставлять ее, но сделаю это, если она захочет. Я заключаю ее в объятия, чувствуя холод не только ее кожи, но и холод от ее разбитого сердца. Ее самоуверенность - это лишь напускная оболочка. Любимая Франция разрушена вместе с ее душой. Мы спокойно лежим в течение некоторого времени, пока, в конце концов, не забываемся беспокойным сном.
* * *
Я просыпаюсь в пустой кровати и уже скучаю о ней. Поворачиваюсь на бок, чтобы вдохнуть ее запах. На простынях остался слабый аромат ее духов.
"Франсуаза?" - Нет никакого ответа, лишь медленное тиканье прикроватных часов нарушает тишину. Меня охватывает паника, и я вскакиваю с постели. Лучи солнечного света льются через окно в крыше, беспорядочно падая на деревянный пол. Медленно кружат в нагретом воздухе пылинки, словно танцующие в мерцающем свете нового дня.
Я зову ее снова. - "Франсуаза?"
Под ногами достаточно прохладный пол, но я не чувствую ничего, лишь глухое биение моего сердце и ужас, пронесшийся через мою душу. Я нахожу свою женщину на кухне, сидящую за столом. Перед ней лежит открытая книга. Франсуаза поднимает на меня покрасневшие глаза, и я мало что могу сделать, кроме как прижать ее к себе и обнимать, пока она оплакивает свою погибшую страну.
Проходит достаточно много времени, пока мне удалось успокоить ее измученную душу. Я знаю, что она захочет иметь ответы на некоторые вопросы.
"Что ты хочешь знать?" - шепчу я. Она поднимает голову, и я утираю блестящие капли, застывшие на ее бледной коже.