— Что? — глаза Темного удивленно расширились. — Где она сейчас?
— Хранительница заперла ее в темнице вместе с остальными.
— К фоморам! — выругался император. — Давно?
— Чуть больше суток прошло.
— Ах ты ж, — Такеши вскочил, ругаясь сквозь зубы, и громко позвал. — Астарта!
— Чего тебе? — раздался ворчливый голос Хранительницы, и она материализовалась в кресле. — Я занята.
— Зачем? — впился глазами в нее Темный Император.
— Ненавижу предателей, — прошипела та, яростно сверкая глазами. — Она уже не первый раз предает, вот пусть получит свое! Жаль убить не дали!
— Неужели не могла ее просто изолировать? — тихо спросил Такеши.
— Все еще любишь ее, Шигео? — удивленно выдохнула Астарта и, мгновенно оказавшись возле него, нежно дотронулась до щеки и заглянула в глаза. — Но как же тогда…
— Не люблю, — он отстранился. — Но ты же знаешь, что я не могу издеваться над женщинами.
— Тогда убей быстро или разреши это сделать мне.
— Нет, — император вздрогнул и отрицательно покачал головой.
— Значит, все еще любишь, — грустно вздохнула Хранительница.
— Ты не права, Астарта.
— Тогда почему не хочешь от нее избавиться?
— Я привык к ней. Да и наложница из нее чудесная, — он криво улыбнулся. — А еще с ее помощью я смогу управлять Пустынным Властелином, если он решит вернуться на Акелдаму.
— Умно, — довольно кивнула Хранительница и исчезла, бросив напоследок: — надеюсь с ней ничего непоправимого не случилось. Хотя пока жива, всегда можно использовать регенератор.
— Боги! — выдохнул Такеши и сорвался с места. Он понял, что Астарта создала все условия, чтобы отомстить Амизи за предательство. Ему хотелось надеяться, что ее план не сработал, но мужчина прекрасно понимал, что за те сутки, что девушка провела в темнице, это невозможно, и все что должно было случиться, уже случилось.
Темный Император вихрем влетел в каменный мешок, где Хранительница заперла всех заговорщиков, и в ужасе замер: посредине камеры в луже крови безжизненно лежала обнаженная и покрытая синяками, ссадинами и кровоподтеками Амизи. Он на миг прикрыл глаза — девушка явно пережила насилие, причем неоднократное. Мысленно он сыпал проклятьями, пока склонялся и осторожно подхватывал на руки истерзанное женское тело. От ярости, горящей в его взгляде, мужчины буквально распластались по стенам камеры: они внезапно вспомнили, что Император никогда не терпел насилия такого рода, и наказанием за подобное была мучительная смерть.
Такеши бережно вынес из камеры Амизи и буквально побежал к регенераторам — девушка умирала, счет ее жизни шел уже даже не на минуты, а на секунды.