Баянников вызвал обоих мастеров и начальника цеха. Пришел и парторг НИИ Игорь Борисович Молочков, попросил личные дела Пономарева и Дятлова.
— Случайные люди, — обронил Баянников, подавая папки.
— Плохо знаете марксизм, — одернул его Молочков. — Ничего случайного в природе нет.
Виктор Антонович поправил очки, сказал, что да, конечно, ничего случайного в природе нет и не бывает. Парторг тем временем изучал папки.
Стал опрашивать мастеров. Те выдавливали слова по капле, о каждом монтажнике и сборщике они могли говорить часами — но не начальству. Есть недостатки мы и разберемся. Очередь дошла до Игумнова. Он сослался на то, что в цехе недавно, еще не присмотрелся к людям.
— Это не оправдание, товарищ Игумнов, это отговорка, — сурово заметил Молочков. — Надо знать народ.
Мастеров и начальников цеха отпустили, предупредив, что сегодня будет собрание, пусть готовятся. Молочков достал блокнот, Баянников продиктовал все заводские ЧП первого полугодия. Один пункт возбудил любопытство парторга: исчез комплект чертежей на ИМА — индикатор меченых атомов.
— Вы докладывали о пропаже?
— Куда? — удивился Виктор Антонович.
— Наверх.
— Зачем? Чертежи учтены только у нас. Индикатор давно запущен в производство ленинградским заводом. Их представители, вероятно, и увезли с собой чертежи. Тогда ведь — помните — заминка с ними получилась в седьмом отделе, ленинградцы ждать не хотели.
Молочков задумался. Сделал какую-то пометку в блокноте.
— На таких происшествиях надо воспитывать массы, Виктор Антонович, а не уверять меня, что советские инженеры, посланцы героического Ленинграда, могли украсть документы государственной важности.
Баянников знал Молочкова другим, до избрания того парторгом. Он побледнел, намотал на кулак галстук.
— Позвольте мне, Игорь Борисович, самому судить как о советских инженерах, так и о роли Ленинграда в истории государства.
— Суди, — мрачно разрешил Молочков.
Заглянувший к Баянникову Труфанов идею собрания одобрил, похвалил Молочкова за инициативу, а заместителю своему сказал, что второму цеху нужен диспетчер — давно пора решить этот вопрос. Баянников расстелил на столе список ИТР, стали обсуждать кандидатуры. Ничего подходящего не нашли. Один не нравился директору, о втором плохо говорил Баянников, третьего отклонил Молочков. Сговорились наконец на одном снабженце и, возможно, утвердили бы его диспетчером, но помешал Степан Сергеич Шелагин — пришел за подписью.
Труфанов и раньше видел Шелагина, но как-то безотносительна к себе, заводу и работе: есть такой человек Шелагин и вроде нет его Сейчас же, весь в мыслях о будущем диспетчере, он с неясной пока для себя целью отметил выправку Степана Сергеича, его такт, уважительные интонации в голосе, когда он обратился к Баянникову предварительно испросив на то разрешения директора — по военной привычке. Заметил, что листок с приказом положил он перед Баянниковым так, что и директор при желании мог прочесть напечатанное. И все это — неназойливо, с одинаковым уважением к себе и начальству.