Тут я подоспел, протянул ему то, что было у меня. Он взял у меня из рук комок, улыбнулся, кивнул и сделал небольшой книксен.
Я ему тоже улыбнулся и двинулся дальше и вдруг вслед услышал:
— Спасибо! Ушей у меня очень мало, лап много, но их все равно жалко. Надо упаковать мою одежду плотнее.
— Ого! Одежду? — спросил я.
Мы некуда не торопились, и пошли рядом.
— Ну, не одежду, а реквизит, я из цирка, — говорил дядя и топтался.
— В этой сумке бурый и гималайский медведи, а в этой полторы львицы и леопард, — кивал лысый пальцем.
Я посмотрел оторопело. Он это увидел, и продолжил объяснять.
— Я по цирковому ведомству, в цирковом училище преподаю, — плавно он это проговорил, со вкусом и достоинством.
— Веду практикум по дрессуре с крупными хищными животными.
— Бывает же такое! — сказал я.
— Штучная профессия! Штучная! Таких человеков, как я, по пальцам одной руки считать можно, не то, что этих! — указал головой в сторону снующих вокруг нас людей.
— Очень ответственное дело — дрессура, — завелся он, — Будущего дрессировщика надо, во-первых, не испугать, во-вторых, не обнадёживать излишне, мол, вот ты на меня строго посмотри, а я лапки подыму, и в-третьих, не пришибить, так как козлов в нашем деле, как и везде, достаточно. Кстати, это ж ответственность большая, так как мне решать, пускать студента на сцену или не пускать с животными дикими работать.
У меня много известных учеников. Очень известны братья Пахучие, например, которые тиграм всякие штуки засовывают в рот и на львах катаются. Вы их точно знаете. Сколько я их на себе носил, сколько рычал на них, чтобы людей из них сделать. Вона теперь как выступают! Даже на мусорных баках из афиш вываливаются. Больших мастеров делаем.
В советские времена к нам, хищникам, серьёзнее относились. Отдельно и специально клетку со мной в училище цирковая машина привозила еще с вечера. Я уже в ней сижу, и, как вы изволили выразиться, в одежде. И даже вечерний корм в шкуре принимаю, чтобы весь следующий день студентов тренировать… Все по-настоящему! Не как у этих, — опять бросил он в ряды офисменов. — А среди них дураков!!!!!!!!! Мне и ребра стеком ломали, был там такой садист. На занятии еще люди были, пришлось со сломанными ребрами работать!
— А что с этим потом было? Который вас по ребрам? Его выгнали? — спрашиваю.
— Сам ушел. Сначала на больничный, а после совсем. Устал, понимаешь лицо лечить. И ребра (дядька поднял палец и заулыбался).
— И зубы мне лечить приходилось, — грустил он. — А они у меня хорошие были, белозубые.
Мне себя афишировать нельзя, меня как бы совсем нет. Вот я того садюгу подстерг и морду ему набил, чтобы он более зверей не мучил, чтобы понял: сегодня ты котенка подверг истязаниям, а завтра папа кот из тебя весь дух вышибет. Животные, несмотря на зубы, когти и вес, очень беззащитные, от злодеев нужно избавляться.