В глазах потемнело. Воздух исчез.
… Раньше я считала, что это преувеличение — когда в старинных романах пишут, как девицы в обморок от переизбытка чувств валятся. Валятся-валятся — по себе теперь сужу! Как с меня стаскивали перчатки — не помню. Очнулась от холода, на скамье под деревом. В лицо жадно заглядывала девушка Лиза. Заметив, что я открыла глаза, что-то залопотала и заулыбалась. От моей одежды мерзко несло свинарником. Ну да, я ведь там упала.
Откуда-то сбоку послышался смех и аплодисменты, затем светкино горделивое «Так это ж я!» Одобрительное гудение дяди Миши.
Плетусь на звуки.
— Ох уж эти барышни кисельные… — тетя Надя выходит из сарая, с улыбкой качает головой. — То ли дело Светочка — молодец, не испугалась. Иди вон тоже в баню — она уже там.
И мы идем в очередной сарай, где душно и благоуханно — баню. Света над тазиком, как заправский хирург, мылит и мылит свои спасительные ручки с криво и наспех обстриженными ногтями. А вот к этому ее презрительному взгляду и вздернутой с чувством превосходства голове я уже привыкла.
— Ну, девки — просите, чего хотите — ничего не пожалею! — тетя Надя, предлагает не шутя.
— Мне бы вертолет! И — прям до крыши дома моего. — Светику в наглости не откажешь. А чего ей стесняться?
— Будет тебе, люба моя, вертолет. Но только в следующую пятницу. С вахтовиками в город отправлю, прямо до аэропорта. Это уж в лепешку расшибусь — обеспечу.
Светка, критически оглядев мой жалкий вид, подытоживает:
— Вот видишь, Татьяна: в результате я испачкалась намного меньше. И поросята живы.
— Будто я виновата!
— Скажи еще, что не притворилась.
— Я? Не притворялась я!
— Конечно-конечно. Ладно, считай — поверила. И вот еще — не говори никому, поняла?
— А маме с Борькой тоже не рассказывать?
— Их и без нас информируют. Да, и если что — свинину я больше не ем!
— Противно, да?
— Жалко. Я ж теперь как крестная мать, что ли…
— Вот и тебя мама в муках рожала. А ты ее ненавидишь.
— В муках — не в муках… Как будто у нее выбор был.
— Ну, а если твои дети тебя ненавидеть будут?
— Какие дети? На фиг мне это нужно, вообще? Я и замуж-то не хочу. Дети…
Светка, не дождавшись меня, уходит. Тяжелая дверь на пружине смачно хлопает по разбухшему от пара косяку.
Удивительно, но Борька с мамой этой ночью так ничего и не услышали. Все проспали. А ведь одиннадцать поросят родились. Все живые.
* * *
Наутро тетя Надя нянчилась с мамой, как с маленькой. А мама или плакала, или молчала, уставившись в потолок. Поворачиваться на бок она не могла, каждое движение причиняло боль. Раздобытые где-то у соседей болеутоляющие таблетки на время убирали с ее лица выражение сдерживаемого страдания.