Все в доме были озабочены приездом Эльжбеты, и никто не заметил, что Юзек не вернулся из города к ужину. Да и ужин прошел кое-как, на скорую руку. Сегодня все утратило значение — ждали прославленную певицу.
Перед домом стояла двуконная пролетка, поданная Эдгару, чтобы ехать на вокзал. Пани Шиллер в волнении курила папиросу за папиросой.
Раздраженный общим настроением дома, остро чувствуя себя здесь чужим, Спыхала сидел за столом, уставившись в пустую тарелку. Становилось темно, медленно угасало море, еще поблескивавшее сквозь окна столовой. Наконец зажгли лампы. Говорила одна Ройская, беспокойно поглядывая при этом на дверь:
— Счастливица ты, Паулинка, у тебя такие необыкновенные дети. Такие выдающиеся!
Пани Паулина, подняв крупную голову, смотрела, щурясь, на лампу, привлекшую множество мошек и мотыльков, и молчала.
— Эдгар пока еще не так знаменит, как он того заслуживает, — не умолкала Ройская, — но Эльжуня! Я недавно читала вырезки из газет, которые она прислала. Какой успех, какая слава! Ее последние выступления в Венской опере — это же настоящий триумф. А мой…
Пани Шиллер взглянула на часы, потом на сына.
— Не пора ли уже ехать, Эдгар? — спросила она нерешительно.
Молча поднявшись из-за стола, Эдгар склонился к руке матери. В этом жесте было и прощание, и нежность, и готовность ехать. Улыбка скользнула по слегка побледневшему лицу Эдгара: он и сам испытывал нетерпение и волновался. Ехать, конечно, было рано. До прибытия поезда оставалось еще два часа.
Разговаривая с подругой, Ройская с плохо скрываемым беспокойством поглядывала на Спыхалу. Наконец тот встал и сказал:
— Пойду пройдусь к трамвайной остановке, может, Юзека встречу.
Ройская поблагодарила его взглядом и снова вернулась к тому, что занимало ее мысли:
— Мои мальчики такие посредственные, такие обыкновенные. Я очень люблю их, прямо-таки безумно люблю, но иногда завидую тебе, Паулинка. У тебя талантливые дети. А моя бедная Геленка…
— Да, — серьезно ответила Шиллер, — но с необыкновенными детьми приходится очень трудно.
Спыхала вышел из дому и по пыльной дороге, меж все тех же неизменных акаций, направился к остановке. Дача Шиллеров была расположена невдалеке от так называемого Среднего Фонтана. Трамваи из Одессы ходили сюда с большими интервалами. Было еще очень душно, вечер не принес прохлады. Идя под сенью акаций, Спыхала с радостью подумал, что через несколько дней он войдет сюда, в этот теплый и чистый сумрак, вместе с Олей. «Еще совсем дитя, и такая красивая, добрая», — думал он. Переждав два трамвая, Спыхала вернулся на дачу. Юзека все не было.