Книга публиковалась отдельными томами: в 1956 году вышел первый том, через два года — второй, в 1962 году — третий. Позднее роман неоднократно переиздавался целиком, без деления на тома. В 1963 году «Хвала и слава» была удостоена премии министра культуры и искусства. (Ранее Ивашкевичу дважды, в 1952 и 1955 годах, присуждалась Государственная премия I степени. В 1970 году эта премия была присуждена писателю в третий раз.)
Сам писатель говорил о «Хвале и славе» в 1963 году как о произведении, которое было едва ли не главным в его жизни за двадцать лет, минувших после второй мировой войны;
«Беря в руки третий том моего обширного повествования, я не мог отделаться от впечатления, что именно в этой книге, в трех томах «Хвалы и славы», заключена история моего двадцатилетия. Конечно, действие романа охватывает более широкий, более длительный отрезок времени. Но если бы я, по примеру Томаса Манна, захотел написать «историю» этого романа, она совпала бы с годами моего послевоенного двадцатилетия […] В моем личном ощущении именно данная книга, писавшаяся все эти годы, является в какой-то степени отражением моих раздумий и переживаний».
Критика, со своей стороны, также отмечала, что «Хвала и слава» занимает в творчестве Ивашкевича особое место, что писатель вложил в этот роман много личного, пережитого им самим. «Все персонажи «Хвалы и славы», — писал Генрик Береза, — являются в каком-то смысле автопортретом Ивашкевича. «Хвала и слава» — это объективированный по классическим законам художественного вымысла расчет с собственной личностью». Влодзимеж Мачёнг отмечал «огромную познавательную ценность» произведения прежде всего для понимания «творчества Ивашкевича в целом, проблем, среди которых он жил, людей, которые его окружали, опыта, им пережитого», его «вкусов, мировосприятия, отношения к людям».
Одновременно необходимо подчеркнуть, что Ивашкевич решительно возражал против преувеличения критикой роли автобиографического элемента в его романе. «Во всех моих произведениях, — заявлял он, — есть, конечно, автобиографический элемент, но лишь постольку, поскольку везде присутствуют вещи, которые я знаю, которые видел. Это не означает, однако, что Януш Мышинский мой портрет!.. Точно так же Эдгар Шиллер — вовсе не портрет Кароля Шимановского. Да, он наделен некоторыми его чертами, но никак не может рассматриваться в качестве источника сведений о великом композиторе и т. д. И что самое главное, «Хвала и слава» — отнюдь не роман о помещиках, ибо здесь дан широкий социальный разрез — от помещиков до борющегося пролетариата».