Это была муторная работа, ничего похожего на тот восторг, который он всегда испытывал, плавая с аквалангом на каникулах или в отпуске. Приходилось напрягать зрение, вглядываясь в мутную воду, и уже начинала болеть голова.
Тишину нарушало лишь его собственное дыхание, когда он всасывал кислород из баллона, и эти монотонные звуки раздражали его все больше. Скорей бы найти останки женщины, которая в данный момент просто бесила его, выбраться из чертовой темной воды, высушиться, выпить кофе на теплой кухне!
Он устал, до смерти устал от вмешательства в его жизнь безумной самоубийцы, которая, если бы ей не помешали, убила бы и собственного ребенка.
Может, в конце концов, Реджинальд и не был таким уж негодяем. Может, он забрал ребенка, чтобы защитить его. Может...
В животе свернулся огненный клубок, не тошнота, а жаркий клубок ярости. Такой ярости, как вдруг понял Харпер, которая могла заставить забыть о том, что он на приличной глубине.
Он взглянул на часы, сосредоточился на дыхании и последовал за световой дорожкой.
Что это на него нашло? Реджинальд был сукиным сыном, никаких сомнений. Так же, как Амелия была чокнутой эгоисткой. Но тот, кого они произвели на свет, оказался здоровым мальчиком и вырос порядочным мужчиной. Любящим. Важно только это.
Нет, еще важно найти Амелию.
Ее могли похоронить в лесу. Но, черт побери, зачем долбить промерзшую землю, когда под рукой личный пруд? Такая простая мысль. Странно, что она не пришла в голову никому из них раньше.
А может, и не странно. Ведь и в те времена люди купались здесь, ловили рыбу. А утопленники часто всплывают.
Зачем рисковать?
Харпер передвинулся в другой сектор, посветил вокруг и решил, что на сегодня хватит. Он перезарядит баллоны и продолжит завтра. Скоро нахлынут покупатели, а ничто так не мешает торговле, как слухи о том, что какой-то парень ищет в пруду человеческие останки.
Он направил свет на корни водяных линий, мельком подумал, что можно попытаться вывести красную, необычную.
«Корни здоровые», — удовлетворенно подумал он и решил подниматься на поверхность.
Луч фонаря выхватил что-то внизу чуть правее. Харпер взглянул на часы, заметил, что время истекает, но нырнул, вгляделся...
И увидел Амелию. То, что от нее осталось. Кости, полузасыпанные землей и перевитые корнями. В нем шевельнулась жалость — Харпер заметил кирпичи и камни, привязанные к костям веревкой, видимо, той, которой она удавилась и хотела удавить своего сына. Камни и не дали телу всплыть.
Но почему оно не всплыло позже? Почему не сгнила веревка? Почему не сдвинулись камни? Это же простые законы физики, не так ли?