—Я позабочусь об этом.
—Должна была понять, что ты все предусмотрел.
—Долг перед собой, перед ближними и перед Богом[17].
—Ты был бойскаутом?
—Нет, но несколько моих бывших подружек состояли в этой организации.
Хейли хихикнула и почти успокоилась.
—Я думаю...
Она изумленно умолкла на пороге спальни, освещенной лишь одной лампой. Повсюду стояли свечи. Оставалось только зажечь их. Край роскошного покрывала на кровати был откинут, а на подушке лежала красная лилия. Безумно романтично.
—О, Харпер!..
—Подожди, — он обошел комнату, зажигая свечи, выключил лампу, взял с подушки лилию и протянул Хейли. — Я думаю о тебе как о волшебном цветке. Ни о ком никогда так не думал.
Она провела упругими лепестками по щеке, вдохнула аромат и отложила лилию.
—Раздень меня.
Харпер стянул узкую лямку платья, прижался губами к ее плечу. Хейли сняла с него пиджак, нашла губами его губы. Ее пальцы нетерпеливо расстегивали пуговицы его рубашки, его пальцы нащупали и расстегнули «молнию» на спинке ее платья. И вот уже его ладони ласкают ее спину, ее ладони мечутся по его груди... Когда платье соскользнуло на пол, Хейли перешагнула через него. Харпер, затаив дыхание, отступил, пожирая ее взглядом.
В колеблющемся свете свечей на ее бледной атласной коже переливались красные шелковые лоскутки. Ноги в изящных туфельках на высоких шпильках казались бесконечными. Невероятно сильное желание сжало его внутренности.
—Ты восхитительна.
—Я тощая... Кожа и кости.
Харпер отрицательно покачал головой, провел кончиком пальца по изгибу ее груди.
—Изящная. Как стебель лилии. Распусти волосы.
Не сводя с него глаз, Хейли подняла руки, выдернула шпильки, погрузила пальцы в волосы. Она ждала.
—Восхитительная, — повторил Харпер, беря ее за руку и ведя к кровати. — Присядь. — Он опустился перед ней на колени, снял одну туфельку, затем другую.
Его губы заскользили вверх по ее ноге, и Хейли вцепилась в край кровати.
—О боже!..
—Не торопи меня. Я хочу сделать все, о чем мечтал, — он провел языком под ее коленом. — Все.
Она не собиралась отказывать ему и не нашла бы слов, которыми могла бы выразить поток нахлынувших ощущений. Его язык скользил по ее бедру, оставляя обжигающие искорки, пальцы ласкали ее грудь, и сердце грохотало от сладкой боли.
Содрогнувшись, она выкрикнула его имя и упала на кровать, увлекая его за собой.
Он был с ней. Она могла касаться, ласкать его. Пробовать на вкус. Волны наслаждения от его скользящих ладоней и жарких губ омывали ее. Перехватывало дыхание.
Он обещал, что не будет никакой спешки, но не мог остановить свои руки. Они будто жили сами по себе, хотели, требовали большего. Ее груди в его ладонях, в его губах, маленькие, крепкие, атласные... Хейли выгнулась под ним, подставляя длинную нежную шею. Наконец, наконец она принадлежала ему.