Я уверен, миссис Фишер не донимала меня разговорами, зная, что Каса Болтхоул я покинул в смятении: чувствовал себя неспособным принять вызовы моей странной жизни, и чем больше люди говорили, что они мне по плечу, тем сильнее я убеждался, что это совсем не так. Самая большая опасность, разумеется, состояла в том, что я бы поверил, будто равен им, потому что уверенность так легко трансформируется в самоуверенность, а доказать, что она несостоятельна для смерти, — пара пустяков. Да и обожает она это доказывать.
Широкая автострада вела на восток, пожалуй, даже на северо-восток, и с каждой милей я чувствовал нарастание притяжения черной гравитационной дыры ковбоя.
Общение с плохими людьми, даже с тем, чтобы победить их, делает человека более уязвимым к привлекательности зла. Чувство долга подменяется полной уверенностью в своей правоте, собственная исключительность позволяет попирать все законы, человек пользуется дарованным им могуществом и использует его с абсолютной безжалостностью. Власть — главная приманка зла, темный свет этой лампы, потому что ничто не уничтожает душу быстрее, чем гордыня, которую приносит с собой власть.
Мейзи воспринимала меня чуть ли не с благоговением. Сама по себе такая хвала достаточно опасна. Решив, что я ее достоин, я бы лишился всего, что полагал важным.
Я всего лишь повар блюд быстрого приготовления с паранормальными способностями, которые не благо, а тяжелая ноша. А с учетом того, что работы у меня нет, я уже и не повар, а просто человек с тяжелой ношей, одно из самых распространенных существ на Земле.
Дождь лил с такой силой, что мог потопить ковчег. Мир сузился до ширины автострады, а за ней, если исходить из того, что я видел с пассажирского сиденья лимузина, находилась пустота межзвездного пространства.
Мы мчались так быстро, что потоки дождя, обрушивающиеся на лобовое стекло, ослепляли, но миссис Фишер совершенно не сомневалась в своей способности вести лимузин при этих, да и, наверное, любых условиях. Мурлыча себе под нос одну или другую мелодию, все веселенькие, эта пожилая дама, духовная дочь Ястребиного Глаза из «Последнего из могикан» и невеста Тонто[25], нисколько не тревожилась из-за нулевой видимости, пребывала в полной уверенности, что видит (если не она сама, так лимузин) на мили вперед, независимо от погоды. На спидометр я предпочитал не смотреть.
Наконец прервал молчание:
— Что такого замечательного сделали Гидеон и Шандель в Пенсильвании в прошлом декабре?
Ответила она после паузы:
— Ты только начинаешь осознавать, что ты не одинок, Одди. И будет лучше, если ты будешь постепенно приходить к полному пониманию сопротивления.